Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Потом я встретила Кейт, очаровательную канадку, которая не меньше меня обрадовалась знакомству с человеком, кто мог разговаривать на французском среди всего этого англосаксонского мира. Затем к нам присоединилась Полин, милая девушка из Бельгии, тут же посвятившая меня в исторические тайны и политические интриги своей страны, а следом за ней – Селеста, восхитительная и добрейшей души блондинка из Голландии, мечтавшая, как и я, стать актрисой. Все мы были одного возраста, и у нас было много общего в прошлом. Возраст большинства моделей колеблется в диапазоне от 14 до 16 лет, поэтому встреча с уже более-менее зрелой и образованной личностью, чьи амбиции идут дальше приглашения на модный показ или в рекламную кампанию, является большой редкостью! Мы с Селестой быстро подружились. Она вертелась в этой сфере уже около года и уже производила впечатление человека, который повидал все, что может только предложить этот маленький мир. И она ненавидела все это. Когда она призналась мне, что самым тяжким испытанием для нее было чувство одиночества, я сама почувствовала себя менее одинокой. Пожалуй, самым странным было то, что меня окружали толпы людей, всегда с заготовленными словами типа «моя дорогая», «детка» или «малыш», но я никогда еще в жизни не чувствовала себя настолько изолированной от всех.

Дни и ночи напролет я дрожала от холода и одиночества, несмотря на несметное количество людей и удушающую нью-йоркскую жару. Было настолько тяжело, что я до сих пор не понимаю, как выдерживала все это. Каждую ночь я засыпала в слезах. К счастью, мама всегда была со мной, хоть и на другом конце провода. Она утешала, подбадривала меня и придавала мне силы идти вперед. Иногда мне страшно хотелось все бросить и уехать домой. Она уговаривала меня остаться, чтобы хотя бы посмотреть, отобрали меня для каких-либо показов или нет. «В конце концов, ты там именно ради этого. Кастинги скучны и трудны, но если на показ выберут тебя – это будет гениально!» Луи предупреждал меня о том, что решения всегда принимались в самый последний момент. Модели сообщали об этом за день до показа, в лучшем случае – за два. Все было непредсказуемо. «Но если дело выгорит, это будет как грандиозный салют, вот увидишь!»

* * *

Пока же в ожидании салюта я мчалась с одного кастинга на другой, вдоль и поперек исколесив весь Нью-Йорк и при этом не имея о нем большего представления, чем то, что умещалось в окне моего такси. Когда выдавался шанс, я ходила пешком. Для фигуры это было полезно, к тому же так можно было хоть немного подышать свежим воздухом. К счастью, еще во время путешествия с моей семьей мы смогли немного побродить по городу, так что в памяти у меня остались кое-какие знаковые места и счастливые воспоминания…

У Селесты случилась огромная неприятность. Она настолько страдала от одиночества в первый год, что завела себе совершенно очаровательную маленькую собачку, с которой везде ездила вместе, – своего рода Юки, с тем лишь исключением, что она была живой! Но в начале недели собака заболела и чуть не умерла. Селесте пришлось пропустить практически неделю кастингов, включая один очень важный для нее, чтобы возить собаку в ветеринарную клинику на лечение, что, помимо всего прочего, вылилось в немалую сумму денег. Чуть позже она узнала, что две русские девушки из ее же агентства, жившие с ней в одной квартире («Знаешь тот тип людей, которые готовы подставить тебе подножку и сбросить с лестницы, лишь бы заполучить твое место?»), нарочно кормили собаку сладостями, чтобы та заболела и чтобы Селеста не попала на тот самый важный кастинг. Это было какое-то безумие! В этой профессии было полно реально больных людей! Селеста отомстила им, как только смогла: она взяла их кисти для макияжа и тщательно вычистила ими собачью подстилку. Через два дня кожа на их лицах полностью покрылась прыщами. Счет сравнялся…

Хотя отношения между мной, Олимпией и Мадлен не становились лучше, до такого, к счастью, мы еще не дошли. Они относились ко мне по-настоящему плохо, но в глубине души я в чем-то их понимала. Возможно, их раздражала та часть меня, которая стремилась стать прилежной моделью, но я ничего не могла с этим поделать. Несмотря на цифры на весах, мне постоянно не хватало легкости. Пугающая мысль о том, что я что-то делаю неправильно, держала меня в постоянном напряжении. И единственный верный способ преодоления этого напряжения заключался в том, чтобы стать лучшей, абсолютно лучшей, раздражающе лучшей. И я видела, как это выводило их из себя. Возможно, они не воспринимали бы все так болезненно на свой счет, если бы Себ перестал нас постоянно сравнивать: «Посмотрите на Виктуар – она разве ест? Посмотрите на Виктуар – она всегда ложится спать рано. Посмотрите на Виктуар – она…» Будь я на их месте, меня бы тоже такое бесило!