Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Тем не менее главный приз за абсолютный вынос мозга, вне всяких сомнений, достался директорам по кастингу из модного дома Calvin Klein. Маида и Рами были чемпионами по действию на нервы. Это было живое гротескное воплощение Лорела и Харди,[11] только одетых в одежду без каких-либо половых признаков (тюрбаны, платья, макияж) и полностью погруженных в свою маленькую игру, частью которой была истерическая любовная клоунада. Тыкая в нас пальцем, они отбирали группу из пяти человек, абсолютно не обращая внимания на порядок, в котором мы приехали. «Ты, ты, ты, ты и ты. Ой, нет, не ты. Вот ты!» А затем нас отправляли в маленькую раздевалку, где на забитых до отказа стеллажах нас ожидали наши наряды. «Этот – тебе, а тот – тебе». Как будто они играли в куклы! Мне досталось очень красивое маленькое черное платье, которое я уже почти надела на себя, когда стоявшая рядом девушка вдруг предложила мне поменяться. Ей выпало светлое, скорее полупрозрачное платье. «На мне черные стринги, и это все, на что они обратят внимание!» Я ответила, что это черное платье выбрали для меня и что меняться, возможно, не самая лучшая идея. «Ну, тогда, может, махнемся трусами, ты не возражаешь?» Я была ошарашена. Неужели эта девушка не знала, что белье светлого или телесного цвета было правилом номер один в этой профессии? Я отказалась меняться с ней трусами. Она подумала, что я поступила с ней ужасно. Для меня же ужасной была сама идея надеть на себя чьи-то чужие трусы.

Мы вышагивали под отрешенными взглядами наших двух буйно помешанных надзирателей, которые больше крутились по сторонам, чем наблюдали за нами. И никому из нас в голову не пришло сказать что-то против. Как только этот цирковой этюд подошел к концу, нам вернули наши портфолио.

Кажется, именно в тот день я утешала высокую бледную девушку с очень красивыми длинными рыжими волосами, которая вдруг вся затряслась, а потом разрыдалась, постоянно шепча: «Я не смогу. Я не знаю, как нужно ходить правильно. Я не смогу». Как я ее понимала! Я постаралась приободрить ее, как только смогла, пуская в ход некоторые из советов Эвелин – расслабленные плечи, плавные бедра, никаких кистей-конструкторов. Но главное, я повторила ей бесценные слова Питера, которые настолько помогли мне тогда, во время нашего совместного ужина в Беверли-Хиллз: «Если ты не будешь относиться ко всему как к игре, это тебя убьет». Она посмотрела на меня как на инопланетянина, а потом стала благодарить за то, что я была «настолько добра» и потратила столько своего времени, чтобы ее утешить и подбодрить. «Не стоит, это нормально!» – «Возможно, но в этом сумасшедшем мире люди ведут себя настолько не по-человечески, что ты уже начинаешь забывать, что действительно является нормальным».

А затем вдруг среди всего этого толпящегося безумия ты краем глаза ловишь летящую звезду – нереальной красоты девушку, излучающую что-то особенное, одновременно светлое и сильное. Что-то искрящееся и очевидное. Она появляется, как будто очень спешит: безупречно причесанная, безупречно накрашенная, безупречно одетая. Свободная ото всех обязательств на эти стандартные черные обтягивающие джинсы, она приходит на кастинг в симпатичных сексуальных шортах и привлекательном топе. На ее ухоженных ногах нет ни намека на волосы или прыщики. Ни грамма изъяна в тончайшей коже лица, ни тени сомнения в ее изысканном вкусе. Сама роскошь и совершенство. Директор по кастингу выходит лично ее поприветствовать, говоря по-французски с таким ужасным акцентом, что меркнет в глазах: «Констанс! Какое счастье, что ты смогла освободиться! Пожалуйста, проходи. Как поживаешь, моя дорогая?»

Это была Констанс Яблонски – одна из ведущих французских топ-моделей на тот момент, победительница конкурса «Elite Model Look» 2006 года, муза модного дома Estée Lauder и Victoria’s Secret, что самое главное. Она была всего на год старше меня, а за ее плечами была уже блистательная карьера. Карьера, сделать которую я безумно хотела сама.

Рассел Марш