Недостойная

Мне было неловко. Я понимала, что мешаю, да и оставшиеся пара вопросов не так, чтобы очень важные… Но всё-таки поинтересовалась:

— Я поняла, что вы проверяли меня той ночью, ваше величество. Чтобы решить, давать Кристалл или нет. А… роза? Это ведь было уже после.

— Роза… Мне просто не хотелось, чтобы ты подумала, будто я счёл тебя непривлекательной. Я и так доставил тебе множество неприятных эмоций. Добавлять ещё и комплексы не желал.

Я так удивилась, что чуть не открыла рот.

— Но… зачем это вообще вам понадобилось? Я не только про розу, про всё… Вы ведь… простите… вы ведь ничего просто так не делаете… А это… как будто бы просто так…

Он улыбнулся, поглаживая Эклера, который абсолютно блаженно расползся по его груди, и кстати, был уже не угольно-чёрным, скорее, тёмно-серым.

— Нет, не просто так. Я скажу тебе, почему. Эн, мы, Альго, по-настоящему любим только раз в жизни.

Я нахмурилась.

— Как это?

— Мы суть огонь. Он загорается в нашей душе только раз. Если человек не отвечает на наши чувства или умирает — огонь гаснет, оставляя только пепел.

Меня прошиб холодный пот. Получается, Арчибальд?..

— Нет-нет, — Арен покачал головой, — у Арчи была невеста. Давно. Она погибла. Не думай, будто мы становимся бесчувственными, нет, мы способны на глубокую и искреннюю привязанность, но… это не то. Настоящая любовь с нами случается только раз в жизни. Вы с Бертом, конечно, не Альго… но мне бы хотелось, чтобы вы были счастливы.

Я смотрела на императора, глупо хлопая глазами.

— И… всё?

Он усмехнулся и тоже посмотрел на меня.

— А этого мало?

Нет… этого было много. Очень, очень много. И я никак не могла выразить словами то, что чувствовала сейчас, в эту самую секунду. Но мне хотелось что-то сказать ему, безумно хотелось.

— Вы… вы найдёте свою любовь, я уверена…

Арен продолжал улыбаться, но я видела — он не верит в это.

— Я уже нашёл, — сказал он тихо и, осторожно перехватив мурчащего Эклера, который опять стал чёрным, передал его мне на руки. — Если ты всё спросила, иди, Эн. Я думаю, твоё присутствие сейчас нужнее в другом месте. Тебя отвезут на магмобиле, куда скажешь.

Я понимающе кивнула — действительно, пора и честь знать, — и, встав, вежливо попрощалась:

— До свидания, ваше величество. Спасибо вам.

— Не за что, — ответил он, касаясь браслета связи. Поднял его повыше и произнёс: — Грегор, запускай.

Я как раз шла к выходу из комнаты, когда дверь вдруг распахнулась, и внутрь вбежали двое детей.

— Папа, папа! — закричали они и промчались мимо, кажется, даже не обратив на меня внимания. Я заметила, что Эклер на моих руках побелел — и не выдержала, обернулась.

Император стоял на коленях, чтобы быть со своими детьми одного роста, и прижимал к себе обоих, и от улыбки его веяло спокойным счастьем — тем, которое испытываешь каждый раз, когда возвращаешься домой.

Никто не удивлялся, что я делала столько часов в покоях Арена, никто ничего не спрашивал — хотя у меня возникло впечатление, что всем после утреннего происшествия на Дворцовой площади просто-напросто не до таких глупостей.

Сначала меня отвезли на магмобиле в Императорский госпиталь — необходимо было посмотреть, как там наш с Байроном больной, и я, договорившись с водителем, чтобы немного подождал, побежала в хирургию.

Асириус уже был здесь, и мы вместе проверили подопытного. Всё оказалось в порядке. От того, что мы прервали процедуру, никаких изменений не случилось — прогресс попросту завис на месте. Запустив следующую процедуру на двенадцать часов, я попросила дежурную медсестру отчитаться мне после завершения, и покинула госпиталь.

Магмобиль, доставив меня к крыльцу дома Берта, уехал. Я проводила его взглядом, a затем развернулась и стала подниматься по лестнице.

Пока я поднималась, сжимая в объятиях Эклера, нас чуть не замело снегом. Метель на улице оказалась сильнейшая. Утром было ясно, а сейчас, после обеда, с неба повалили крупные белые хлопья. Они были мягкие и совсем не злые, и даже ветер, взметнувший полы пальто, показался мне каким-то ласковым и нежным. Хотя, возможно, дело было вовсе не в ветре, а в настроении, с которым я шла теперь в этот дом.

Шла для того, чтобы больше никогда не уходить. Ну, если только на работу…

Я позвонила в дверь, и она открылась через секунду. Быстро сбросив верхнюю одежду в прихожей и надев тапочки, я побежала наверх, в библиотеку, ощущая жар во всём теле, особенно — на щеках. И Эклер стал нежно-розовым, и мне хотелось улыбаться, когда я на него смотрела.

Берт сидел на диване, читал какую-то книгу, но встал, увидев меня. Выглядел он немного потрёпанно — особенно уставшими были глаза, и седины в волосах явно прибавилось, — но в пределах нормы. Я прищурилась, изучая контур… да, и он в порядке. С прежним резервом в семь октав.

— Энни?

Я столько всего хотела сказать, но не могла. В груди клокотали боль и нежность, и я изо всех сил старалась не заплакать — нет-нет, только не сейчас.

— Ты обманул меня.

На его лице отразилось удивление.

— Обманул? Когда?

Я вздохнула.