Недостойная

Я порылась в сумке, которую хранила в лаборатории, достала успокоительный сбор и залила его кипятком.

— Выпей это через семь минут. — Я похлопала Андеса по плечу.

— Это поможет?

— Откуда мне знать? Я не настолько глупа, чтобы нализаться порошка женьшеня в таком количестве. Понятия не имею, хорошо тебе будет или плохо.

— Тогда я не буду это пить. — Он отодвинул стакан.

— Будешь, как миленький. — Я пододвинула его обратно. — Без него будет хуже.

— Почему я должен тебя слушаться?

— Потому что я так сказала.

— Зараза! — Андес дернул меня за юбку.

— Дурак! Отпусти меня, противный грязнуля! — Я вырвала подол из грязных рук Андеса и повернулась к мужу. — Ваше Высочество, я готова.

Бен остановился, не доходя до залы.

— Ты знаешь, что Андес хотел на тебе жениться?

— Да. — Ничего такого я не знала, даже наоборот, я слышала, как он яростно отказывался, но играть так играть.

Бен не скрыл удивления: — Ты об этом знаешь? Он тебе сказал?

— Нет, он мне об этом не говорил.

— Тогда откуда ты знаешь?

Действительно, откуда я могла это знать?

Вместо ответа я изогнула бровь и посмотрела на мужа. Это сработало. Вообще, я считаю, что брови — чрезвычайно полезное средство коммуникации. Изогнутая бровь может означать почти все, что угодно. Судя по всему, Бен решил, что мой абсолютный дар позволяет мне все знать, потому что его лицо посерело, и он начал заикаться.

— Ты… ты… читаешь мысли?

Я снисходительно улыбнулась, и его лицо тотчас же расслабилось. А с чего это он успокоился? Ну уж нет, мой благоверный, это еще не конец.

— Нет, я не читаю мысли. — Пауза. — Но если бы я их читала, то не призналась бы в этом.

Отпад. Но мне его не жалко. Что он мне, муж что ли? Ах, да…

* * *

Мне показалось, что прием длился часов сто. Эффект женьшеня давно уже прошел, и даже Андес, который в начале приема гонялся по зале, как оголтелый, уже смирно сидел рядом с отцом. А мы с Беном все танцевали. Видимо он решил меня уморить. Каждый раз, когда начинался новый танец, муж громко задавал один и тот же вопрос: "Могу ли я снова пригласить тебя? Если ты устала, то только скажи, и я отведу тебя отдохнуть".

Я не знала, чего он хотел этим добиться, но сдаться я не могла. Раз за разом я отвечала: "Ну как же я могу отказать вам, Ваше Высочество? Мне так приятно ваше внимание!" и сама вела его в центр залы. Придворные сюсюкались, ахали и пристально следили за нами.

Наконец, объявили последний танец. Бен выбрал лилиалер — медленный танец, который, как вы уже догадались по названию, придумали эльфы.

Когда он протянул мне руку и задал все тот же вопрос, я опустила глаза.

— Ты устала? Ты устала? — настойчиво повторил он, надеясь на мою капитуляцию.

— Наоборот, Ваше Высочество. Мне так жаль, что этот вечер почти закончился.

— Ну что ты, дорогая, для нас с тобой вечер еще не закончился!

Бен сказал это так громко, что в зале затихли разговоры.

— Вы правы, Ваше Высочество, — ответила я ангельским голосом, изображая на лице положенные стыдливо-восхищенные эмоции. — А можно выбрать танец побыстрее? Например, андориин?

Вокруг нас раздался коллективный вдох.

Андориин был традиционным танцем орков, в котором мужчина и женщина ходили по кругу, не прикасаясь и не отводя друг от друга глаз. Это был танец противостояния, дуэт противоположностей.

Бен прищурился.

— Отличная идея.

Мы подчинились музыке, ведомые танцем, в котором Бен не мог одержать надо мной верх. Дымчатая сталь его глаз стала моим единственным ориентиром в этом бесконечном, головокружительном движении.

"При других обстоятельствах… если бы я не знала, какой он… может быть… кто знает…" — ловила я обрывки весьма неожиданных мыслей.

В какой-то момент я бросила взгляд в сторону Симеона. Он смотрел прямо на меня, и на долю секунды мне показалось, что в его глазах плескалось восхищение.

* * *

Бен галантно проводил меня до моих покоев и сообщил: — Будь готова. Я вернусь через полчаса.

При этом он пытливо вглядывался в мое лицо. Что он ожидал увидеть? Страх? Ненависть? Радость? Он увидел только покорность и желание подчиниться.

Я чуть склонила голову: — Я буду готова, Ваше Высочество.

Что уж притворяться, я с интересом ожидала момента исполнения супружеских обязанностей. И вот он наступил.

Когда Бен вернулся, я ждала его, смирно сидя на постели в ночной рубашке самого что ни на есть консервативного покроя. При появлении мужа я встала и повернулась к нему лицом. Его рубашка была расстегнута, а с влажных волос стекали капли воды. Лицо Бена было взволнованным, что было весьма неожиданно. Взволнован? Он? А это еще только начало!

— Как мне лечь, Ваше Высочество?

Бен недовольно выдохнул.

— Почему ты не можешь вести себя нормально? Я же вижу, какая ты с Андесом!

— Простите меня, Ваше Высочество. — Я заползла на постель и откинулась на подушки. — Я готова. Когда вам будет угодно, приступайте.