Недоступная и желанная

Гонки превратились в настоящий кошмар. Пьяные наблюдатели и находящиеся в таком же состоянии наездники в совокупности нанесли окружающим ущерб в несколько сотен фунтов, четверо участников переломали конечности, две повозки были разбиты, двух покалеченных лошадей пришлось усыпить.

Вир оплатил убытки из собственных средств, и, конечно же, он не насильно заставил своих идиотов-друзей участвовать в гонках. Тем не менее газеты, политические деятели и служители церкви единодушно возложили всю ответственность на него, причем не только за эти дурацкие соревнования, но и, если судить по наиболее экстравагантным их высказываниям, за падение устоев цивилизации в целом.

Вир Эйнсвуд прекрасно видел, и не скрывал этого, как грубы, сыры и беспринципны выступления всех этих реформаторов и благочестивых ханжей, превративших его в главную цель критики. Хотя полностью отдавал себе отчет и в том, что гонки и их последствия не вызвали бы такого рева публики, держи он свой рот на замке.

Сейчас у него не было даже такого оправдания, как опьянение. Железная выдержка и твердый расчет были сведены на нет его глупым языком; несколько идиотских слов разрушили все, что он так тщательно выстраивал, пока растапливал камин. Конструкция из логичных и неотразимых для Гренвилл аргументов в пользу замужества рассыпалась за несколько секунд.

А теперь было трудно смотреть правде в глаза и еще труднее думать о предстоящем: в сознании тут же возникали образы вдребезги разбитых карет, искореженных тел и хрипящих от боли лошадей. И каждый раз это были ее карета, ее хрипящие лошади, ее искореженное тело.

Эти кошмары сопровождали его, когда он выходил из кабинета и спускался в холл, болезненно забились и закружились в голове, когда он толчком распахнул дверь и… и чуть не сбил с ног Берти Трента, протягивающего руку к дверному молоточку.

В тот же момент Вир услышал позади топот собачьих лап и сделал быстрый шаг в сторону, чтобы его не сбила запрыгавшая вокруг своего любимца Сьюзен.

– Хотелось бы знать, что в нем такого неотразимого, – проворчал Вир.

Мастифиха, встав на задние лапы, положила передние на грудь Берти и пыталась облизать его лицо.

– Черт тебя возьми, Сьюзен, сидеть! – раздраженно скомандовал его светлость. – Сидеть!

– К его радости, собака послушалась, причем так быстро, что не ожидавший освобождения Берти не грохнулся на порог только благодаря мисс Прайс, которая схватила его за руку и помогла восстановить равновесие.

– О, благодарю! Я, можно сказать, обязан вам спасением, – широко улыбаясь, раскланялся Берти. – Но, черт возьми, у вас такая сильная рука для столь маленькой женщины… Я хотел сказать… ну, уж точно не маленькой, – торопливо добавил Берти, улыбаясь уже не так широко. – Это… – осекся он, посмотрев на Вира и, судя по всему, только что его узнав. – О, надо же! Я и не знал, что ты здесь, Эйнсвуд. Что-нибудь случилось?

Вир взял Сьюзен за поводок и оттащил от двери, чтобы парочка могла войти в дом.

– Ничего не случилось, – немного натянуто произнес он. – Я как раз ухожу.

Вир отпустил Сьюзен, пожелал спокойной ночи мисс Прайс, с явным любопытством скользнув по ней взглядом, и быстро пошел прочь.

Герцог уже распахнул дверь кареты, когда услышал голос Берти, просившего подождать его.

Ждать не было ни малейшего желания. Больше всего Вир хотел сейчас побыстрее добраться до ближайшей таверны и начать пить, а потом опять пить и пить до самого утра среды. Однако уже давно, с самого первого столкновения с мисс Немизидой Гренвилл он был не в состоянии делать то, что ему хотелось, и даже начал привыкать к этому. Поэтому оставалось только проглотить слюну и ждать, когда завершится прощание Берти и мисс Прайс.

Лидии показалось, что не успел Эйнсвуд удалиться из кабинета, как туда влетели Тамсин и следующая за ней по пятам Сьюзен.

Девушка, увидев свою Лидию в брюках, удивленно вскинула брови. Но тут ее взгляд упал на лежащие на столе украшения.

– Ну и ну! Что это? – Она склонилась над столом, водрузила на нос очки и углубилась в созерцание. – Сокровища пиратов? Сколько тут всего… О боже! – Она заморгала и посмотрела на Лидию. Выражение ее лица постоянно менялось. – Го… Господи, – пробормотала она, сделав конвульсивный глоток. Губы ее задрожали, по щеке покатилась слезинка, потом еще одна. Тамсин бросилась Лидии на шею.

Лидия, к горлу которой тоже подкатил комок, обняла ее.

– Пожалуйста, не волнуйся так, – произнесла Лидия под всхлипывания Тамсин. – Я всегда мечтала стать воровкой драгоценностей. И мне выдался случай заполучить их более или менее законно. – Она погладила Тамсин по спине. – Вернуть то, что было украдено, – не преступление.

Тамсин слегка отстранилась и посмотрела на Лидию полными слез глазами.

– Ты хотела быть воровкой драгоценностей?

– Я думала, что это очень увлекательное занятие. Так, собственно, оно и оказалось. Пойдем, я расскажу тебе обо всем. – Кивком Лидия показала озадаченной Тасмин на дверь. – Ты наверняка хочешь чаю, а я страшно голодна. – Эти стычки и перепалки с тупоголовым аристократом ужасно разжигают аппетит.