Недоступная и желанная

– Может, в нем победил здравый смысл, – с надеждой пробормотала себе под нос Лидия, выводя кабриолет на стартовую позицию. – Возможно, кто-то убедил его, что следует подумать о своем положении и ответственности. Если члены его проклятой семьи принимают в нем хоть какое-то участие, они не могут позволить ему сделать из себя посмешище. Достаточно вспомнить о двух девушках, его подопечных. Они же сгорят от стыда, узнав, каким способом их опекун добыл жену. Подумал бы хоть о старшей, которой предстоит впервые выйти в свет этой весной. Каково ей будет после этой затеи? Впрочем, его никогда не волновало, как его скандалы сказываются на других. В данном случае тем более, ведь речь идет об особах женского пола, – сердито уточнила Лидия. – Сомневаюсь, что он помнит, как их зовут.

Сама Лидия помнила: Элизабет и Эмили, семнадцати и пятнадцати лет соответственно. Они живут со своей тетей, сестрой отца, леди Марс в Блэкслее, что в графстве Бедфордшир. Лорд Марс – один из самых последовательных сторонников Пила в палате лордов.

Лидия не собиралась забивать себе голову размышлениями о двух девушках и ловушках, подстерегающих старшую из них в обществе, в котором та в ближайшее время начнет вращаться. Однако, на свое несчастье, в прошлую среду она открыла ящик Пандоры в виде «Дворянского альманаха Дебре».

В результате к данному моменту Лидия знала о семействе Мэллори практически все, будто принадлежала к нему сама. Вообще-то Лидия была занята работой над «Фиванской розой», несколькими статьями и эссе для следующего номера «Аргуса» и заглянула в справочник случайно, только потому, что Тамсин продолжала делать начатое Лидией ранее. Выбрав интересовавшую их информацию из «Дворянского альманаха Дебре», «Ежегодной хроники» и других официальных материалов по генеалогии, Тамсин занялась бесчисленными публикациями о событиях в высшем обществе.

Однако Мэллори уже не были единственным объектом исследований Тасмин. Ее также интересовало все, что касалось семьи Трента.

Сначала она просто старалась отыскать информацию о событиях и людях, которые могли бы хоть как-то объяснить происхождение навязчивой идеи Трента, связанной с Карлом Вторым. В процессе Тасмин выяснила, что к роду Трента принадлежало немало довольно странных людей. Она увлеклась и стала пересказывать наиболее интересные заметки Лидии.

Лидию это отвлекало от размышлений о Мэллори, но ненадолго. В последнее время ее мысли все чаще возвращались к юному герцогу Роберту Эдварду, и она даже стала ловить себя на том, что ей ужасно жалко этого мальчика, которого никогда не видела. Постепенно Лидия прониклась жалостью к оставшимся сиротами сестрам. Она часто вспоминала о них и, что еще хуже, думала о них так, будто знала девочек лично и несла за них ответственность.

Безусловно, беспокоиться о них было полным абсурдом, в чем Лидия каждый раз себя убеждала. Конечно, у лорда и леди Марс есть собственная большая семья, однако это вовсе не означает, что подопечные Эйнсвуда несчастливы с ними или что за ними плохо присматривают.

Лидия повторяла себе это сотни раз. Разум воспринимал этот бесспорный довод, но сердце отказывалось.

Она вынула карманные часы двоюродного дедушки Сти, посмотрела на них и нахмурилась.

– До старта десять минут, – пробормотала Лидия. – Если Эйнсвуд решил отказаться, то мог бы, черт бы его побрал, как-то сообщить об этом. «Белвезер» раструбит, что я специально все так устроила. – Лидия уже видела заголовок в конкурирующем издании, что-то вроде «Бесстыдная пощечина обществу». Она убрала часы назад. – Будто не Эйнсвуд первым разболтал всем своим идиотским друзьям о гонках! – воскликнула Лидия чуть громче. – Будто бы я позволила этому упрямому самоуверенному животному сделать себя посмешищем.

– Никак не ожидала от его светлости такой выходки, – сказала Тамсин, стягивая перчатки. – Как бы герцог Эйнсвуд ни был огорчен, он не имел права вести себя так беспринципно и использовать твои слишком добрые чувства ко мне как рычаг влияния. Все можно понять, но есть и какой-то предел, как я сказала сэру Бертраму. Уф! – негодующе фыркнула Тамсин. – Еще это приданое… Я прекрасно понимаю, почему ты так сердита на его светлость, ведь сэр Бертрам в данном вопросе, вопреки своим принципам, – на его стороне, и мне ужасно хочется надрать ему за это уши. Имеет он отношение к Карлу Второму или не имеет, он должен зарубить себе на носу: я сама могу заработать себе на жизнь. Но мы им всем покажем! Им придется утереться, Лидия, когда эти нелепые пять тысяч будут переданы тем, кто срочно нуждается в помощи. А я, слава богу, к таковым сейчас не отношусь.

– Сдается мне, эти джентльмены, понимая, что им придется глотать за нами пыль, решили заранее как следует позавтракать чем-то еще, – сказала Лидия, вновь вынимая часы и глядя на них.