Недотепа

— На хорошем экипаже до Столицы меньше недели пути, — сообщил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Пешком будем идти недели три, а если упадет снег — то и больше.

— Здесь снег нечасто бывает, — блеснул образованностью Иен. — Да и что такое три недели…

— Волшебники не ходят пешком! — гордо ответил Щавель. — И три недели… это тебе ничего, а для меня, немолодого человека, изрядный срок!

Трикс, вспомнив, сколько вчера выторговал за лошадей и повозку Щавель, робко поинтересовался:

— А нанять экипаж денег не хватит?

— Уже нет, — мрачно ответил Щавель.

— Тогда, наверное, надо их заработать? — наивно спросил Трикс.

— Запомни, мой мальчик, больше всего на свете… ну, после хождения пешком, конечно, волшебники не любят… работать! — Последнее слово Щавель произнес с отвращением. — Маги любят придумывать заклинания. Соревноваться. Даже воевать! Но работать…

Он помолчал, потом печально добавил:

— Наверное, придется… Но помогать лавочникам устроить свои делишки я больше не намерен. Умойся и почисть одежду, мы отправимся на аудиенцию к барону!

— А одежда чистая, — похвастался Трикс.

— Мою одежду почисть, — пояснил Щавель. — И попроси на кухне кусочек жира, завернешь в тряпицу и начистишь мне сапоги до блеска… Да, Трикс! Ты не встречал барона Исмунда? Возможно, он знал твоего отца?

— Вроде как нет, — признался Трикс.

— Странный этот Исмунд, — пояснил Щавель. — В народе его любят. Но все обязательно уточняют, что больше всего барон славен любовью к азартным играм. Ладно, иди занимайся делом.

Трикс довольно быстро сумел почистить мантию волшебника и до блеска извозить салом сапоги. Все-таки классическое образование юного аристократа включало в себя много полезных навыков, помимо танцев, чтения летописей и зубрежки родословных. Щавель тем временем ополоснулся в лохани и надушился южными благовониями (видимо, из уважения к самаршанскому происхождению барона). Иену и Халанбери было велено вести себя прилично, гулять только в людных местах (Щавель зловеще намекнул про весьма ценящихся в близком Самаршане малолетних светлокожих невольников) и к вечеру вернуться в трактир. Как ни странно, но больше всех предупреждение напугало Аннет. Поинтересовавшись у Трикса, есть ли в ней нужда, она добровольно вызвалась сопровождать мальчишек.

— Цветочная душа, — философски заметил Щавель, когда они с Триксом вышли из трактира. — Вроде и ругается на всех, а при этом — беспокоится. Надо признать, что магические существа вовсе не обязательно несут в себе зло.

— Господин волшебник, вы думаете, барон нам поможет? — поинтересовался Трикс.

Щавель искоса посмотрел на ученика.

— Ты сам как думаешь? Если бы к твоему отцу пришел… э… известный и уважаемый волшебник и попросил карету для поездки в столицу, к королю по важному делу?

— Это смотря какое настроение было бы у отца, — честно ответил Трикс. — Если вечером, и веселое, то мог бы и дать. А если утром, и подавленное, то прогнал бы. Или соврал чего.

— Исмунд вообще не пьет, — с отвращением сказал Щавель.

— Еще от придворных волшебников многое зависит, — продолжал Трикс. — Они же все считают себя самыми великими. И если бы отец дал чего другому волшебнику — придворный маг бы обиделся. И начал бы и себе требовать…

— Понятно. — Щавель кивнул.

— Хотя вообще-то папа добрый… был… — Трикс замолчал и отвел глаза.

Некоторое время они шли молча, потом волшебник положил руку ему на плечо:

— Не стыдись своих слез, ученик. Это хорошо, что ты любишь своих родителей. Но все мы смертны, рано или поздно.

— Кроме витамантов, — мрачно сказал Трикс, стыдясь своей слабости.

— Ты бы хотел видеть отца таким, как рыцарь Арадан? — спросил Щавель. — А ведь это даже не оживший покойник, это лич… Смерть не обманешь!

— А что будет после смерти? — спросил Трикс.

— Тут есть разные мнения, — охотно поддержал разговор Щавель. — Некоторые ученые говорят, что смерть — это полное небытие. Тьфу на них! Скальды варваров утверждают, что после смерти храбрые воины получают в свое распоряжение замок, толпу прекрасных девушек и кучу слуг, а также личное поле брани и неограниченное число врагов… как по мне, так утомительно и однообразно, верно? Самаршанские мистики верят, что после смерти Высшее Божество собирает все грехи и подвешивает к твоим ногам, а из добрых дел вьет веревку — и ты должен выбираться по этой веревке из Теснины Страданий на Гору Блаженства… причем Высшее Божество может еще дуть на тебя… не помню, в каких случаях снизу, а в каких — сверху…

Трикс, который был слаб в вопросах теологии, так заинтересовался, что недостойные волшебника слезы сами высохли на его щеках.

— Наши жрецы склоняются к мысли, что раньше миром правили семнадцать богов и богинь, но все они были лишь разными сторонами личности Высшего Божества — настолько оно разностороннее и многогранное. Один бог повелевал войной, другой — медициной, третий — погодой, и так далее… Но потом Высшему Божеству наскучило по мелочам вмешиваться в людские дела. Оно решило воплотиться в человека, прожить полную тягот и лишений жизнь, тем самым изменив род людской и весь мир человеческий к лучшему.