Недвижимость

– Может. Появится завтра, купит и будет жить. Ремонт вот только сделает – и заживет за милую душу. А может быть, не завтра, а через неделю. Или даже месяц. Я не знаю. Я же говорю вам: будущее известно нам не в деталях. Мы знаем будущее в такой степени, чтобы сказать, что настоящий покупатель непременно появится. Но не знаем в такой, чтобы сказать, когда именно это произойдет. Собственно говоря, я ведь ни на чем не настаиваю…

Я вам позвонил, чтобы вас информировать. А вы подумайте. Потом мне скажете… В остальном все остается по-прежнему. Первое объявление выходит завтра.

– Завтра? – Она снова нашла повод обрадоваться: – Так, может быть, завтра кто-нибудь и появится?

Я вздохнул. Сказка про белого бычка хороша именно тем, что никогда не кончается. Но, как и во всем другом, ее недостатки есть продолжение ее же достоинств.

– Все может быть, – сказал я. – До свидания.

– Подождите! Сергей! Подождите же! Я же ничего такого не говорю!..

Однажды я сидел на берегу, стояла жара, клева не было, живец давно сомлел, перестав отвечать как своему названию, так и назначению, я собрался уходить и последним движением потянул удочку. В этот момент из глубины метнулась большая щука и со всего маху села на крючок. Должно быть, она долго следила за дохлым пескарем, а когда он чудодейственным образом ожил и вознамерился ускользнуть, сердце ее вскипело. Вот и Нина

Михайловна своими реакциями напоминала ту безмозглую щуку.

Теперь она талдычила, что мир полон хищных людей, справедливости нет, совести тоже нет, нет и элементарной порядочности, а также еще каких-то важных моральных категорий – я пропустил мимо ушей,

– но деваться ей все равно некуда, и пусть уж последнюю свою кровь она выльет на алтарь любви к золотому мальчику Степаше…

И давай все с самого начала – мать есть мать и т. д.

– Я понимаю, – кивал я. – Ну конечно. Да. Хорошо…

Договорились. До свидания. Что? Естественно… Как не понять.

Обсудите со Степашей и позвоните. Замечательно. Отлично.

Конечно. До свидания. Еще бы. Нет, никто же не говорит… До свидания. Конечно, конечно… Да ну что вы? Какой разговор…

Ага. До свидания… Да, разумеется… да-да. Конечно. Кто же спорит. Вот именно. Я вас понимаю… Да-да. Ну еще бы… Тут двух мнений… ага… не может быть двух мнений. Правильно. -

Почувствовав, что еще через двадцать секунд голова моя треснет пополам, я прижал трубку плечом к уху, завел будильник, перевел стрелку и, когда он затрещал, крикнул: – Простите, Нина

Михайловна, мне в дверь звонят!

Степаша прорезался минут через сорок. Голос был встревоженный и тусклый, звучал напряженно (как будто кто-то стоял у Степаши за спиной), и говорил сегодня Степаша настолько вразумительно, что его понял бы даже человек, выросший, как выражается Кастаки, на языке “Капитанской дочки” и “Героя нашего времени”. Да, ему подходят такие условия. Шестнадцать так шестнадцать. Ему все равно – тысячей меньше или больше; его так приперли, что уже не до жиру – быть бы живу. Он матери сколько времени твердил, что ему, того и гляди, кал встряхнут, а она все клава клавой… вот и домумилась до шестнадцати. И ладно – на все плевать, только бы скорее. Ему по некоторым причинам выбраться затруднительно, а разговор не для телефона, так не мог бы я сам подъехать, но только сразу с покупателем и задатком, а то ему карачун. То есть кранты. Другими словами – кирдык.

– С задатком? – переспросил я, соображая.

Да, с задатком, повторил Степаша нервно; а что такого? – ведь все на мази? Конечно, с задатком; есть покупатель, так пусть с задатком приезжает, а нет покупателя, так нечего и голову морочить – нет, ну правда, что языком чесать попусту, когда ему вот-вот по келдышу?

– Насчет задатка не знаю, – сказал я. – Какой смысл? Зачем задаток? Оформлять нужно ехать, а не с задатками возиться.

Документы-то готовы?

Естественно, готовы – у него на руках все документы: материны бумаги на квартиру и доверенность.

– Доверенность? Что, Нина Михайловна сама не сможет на сделке быть?

– Нет, почему… Сможет.

– Вот и хорошо. Значит, доверенность не нужна… И все, что ли?

– А что еще надо?

Я перечислил.

– Это долго?

– Как сказать… Сегодня пятница – короткий день. Времени – второй час. В РЭУ еще туда-сюда… а в БТИ уже никак. Но в БТИ можно с утра в понедельник – и тогда сразу к нотариусу. Причем и в РЭУ, и в БТИ – только вместе со мной. Чтобы я все сам видел.

– Что видели?

– Как вы документы берете.

– В понеде-е-е-е-ельник!..

– Я же при вас говорил Нине Михайловне: дайте мне правоустанавливающие и доверенность. Я бы уже все бумажки собрал. А нет, так надо было самим… Вообще говоря, какая разница, если два дня выходных? Вечер пятницы – это все равно что утро понедельника.

– Ё-о-о-о-о-о-о-о!.. – протянул он совершенно упавшим голосом. -

Сейчас, подождите.