Недвижимость Гулвси

Над Мартином развернулся зеленый флаг с характеристиками веса, роста, напряженностью мышечной массы и качества волос и возможного объема легких. Теперь Гакин схватил бутылку из рук Мартина, и сделал из нее несколько жадных глотков. Мартин едва успел подхватить из рук Гакина свою бутылку, как тот рухнул с высоты своего небольшого роста на пол арены. На поясе Гакина висел короткий слегка изогнутый церемониальный клинок «До».

Мартин усвоил слова Ауры, что все, кто лежат – твоя добыча, с которой можно взять на поле все, что пожелаешь. Металл клинка приятно играл энергией, и казалось, что он был живым в руке своего владельца. Мартин вспомнил казачий метод открытия бутылки, и решив блеснуть умением, чтобы ему хоть кто-то проявил симпатию, вытянув руку с бутылкой коротким, но сильным направленным движением срубил облизанное Гакином горлышко. Каково же было его удивление, когда он заметил, что в точке среза стекло оплавилось. Попробовав край, он удостоверился, что острых как бритва осколков и краев нет. Он еще раз теперь демонстративно сделал глоток на публику.

За спиной кто-то копошился, но на это Мартин не обратил внимание, он смотрел, как на его экране загорелся символ змеи и в движущуюся чашу с символом змеи стали понемногу лететь монеты. На его экране горел знак, который сознание перевело как десять. У других его конкурентов на знаках еще не было пунктов веса. Мартин чувствовал, что не успевает за событиями. Он не понимал, почему вдруг понимает незнакомые ему символы. Когда он обернулся, за спиной, как трофей лежал сложенными одежда, обувь и увесистый торговый кошель Гакина, который пал от любопытства, обусловленного природой его работы.

Тело Гакина унесли. Мартин достал небольшую монету из кошеля и отдал еще более невзрачному мускулистому уборщику. На теле уборщика были видны более темные уплотненные места.

– Это много, Господин, мы не работаем за плату.

– Это не плата – это дар, – ответил Мартин.

Уборщик кивнул головой. От дара он не мог отказаться. Мартин думал о том, как он смог ответить так, что его поняли. Да, Аура многое успела рассказать, а он каким-то образом запомнить. Уборщики были некогда расой в одном из отдаленных миров, которых поработили в начале формировании торговой Ассоциации, для них не было справедливости и суда. Их сразу же сделали рабами дикой, тогда еще, Арены. Дать дар уборщику, который рождаясь, не имел права даже получить собственное имя, значило проявить уважение к его праву быть воспринимаемым. Мало кто давал дар уборщикам. Они довольствовались тем, что давали им арбитры, как обязательное содержание и что оставляли на поле после судов чести. Тело Гакина продадут родне за монеты, если семья заплатит, то они же его тело приготовят к погребению. Мартин повернулся, достал из кошеля еще две большие увесистые монеты.

– Я оплачу слезы и вуаль, – сказал Мартин, и уборщик удивленно смотрел на Мартина.

– Ваше право, господин, но это – он указал на брошенные монеты – море слез, а этот гнусный Гакин не стоит моря слез. Может быть, миску и то в жаркий год.

Мартин опустился на колено.

– Тогда прими как скорбь, за то, что твоим руками придется трудиться, готовя его упокоение и рукам близких твоей душе.

Уборщик ушел. Арена устроена так, что соперники не видят друг друга. Можно наблюдать за успехами отдельных участников арены с помощью экранов статуса, но увидеть напрямую можно, только вступив в прямой контакт. За его спиной снова послышался звук мягких шагов. Мартин обернулся и увидел, что перед ним стоял, по всей видимости, самый старый и опытный из уборщиков. Его тело полностью было темным и местами эти неравномерные пятна блестели, как медная броня. Густые седые брови как прутья торчали из надбровных дуг, устремляясь куда-то вверх, закрывая большую часть и так невысокого лба. Уборщик держал в руке вытянутый тонкий сверток. Видно было, что его натруженные руки с напряжением держат его в руках.

– Человек, да, человек, я не ошибся, услышав то, как тебя описали. Только вы, люди достаточно внимательны, чтобы не пренебречь нами. Я помню рассказы деда, который помогал Персею бежать с арены, прихватив кое-какие вещички. Вам, Господин, не дадут нового Гакина до конца первого дня, и не разрешат выйти на арену с оружием Гакина. Его нож церемониальный. Он священен и покрыт последним дыханием многих достойных, не сумевших доказать их право на торгах. Особенно этот нож. За него дадут большую цену те, кто помнит павших, и, в частности, хорошо заплатит Орден, но биться им Вам не позволят. Я верну вам монеты и дам то, что принес, если вы дадите моему племени заработать на смерти этого подлого Гакина.

– Что это?