Неестественные причины. Тайна Найтингейла

— Конечно, — донесся до него голос Лэтэма. — В первый вечер, когда приехал. Насчет времени я, между прочим, наврал. Я прикатил сюда в шесть часов. Вскоре вышел прогуляться на обрыв, гляжу — две фигуры с лодкой. Сильвию я узнал, мужчину принял за Сетона, хотя мог и обознаться. В темноте трудно было разобрать, чем они заняты, но я понял, что они сталкивают шлюпку в море. Что лежало в шлюпке, я не видел, а потом догадался… Но не встревожился. На мой взгляд, Морис заслуживал такого конца. Вы, как я погляжу, сами догадались, что Дороти переслала мне то его последнее письмо к ней. Наверное, надеялась, что я отомщу за нее. Боюсь, она во мне ошибалась. Я слишком навидался второсортных актеров, выставляющих себя на посмешище в подобной роли, чтобы польститься на нее самому. Хотя не возражал, чтобы кто-то сделал неприятную работу за меня. А когда убили Дигби, я подумал: пора узнать, что затевает Кедж. Селия сказала нам, что сегодня утром Сильвия собиралась встретиться с Реклессом, и осторожность требовала, чтобы я побывал у нее до того.

Что толку говорить, что Лэтэм мог бы спасти Дигби, если бы все выложил раньше? Да и мог ли? У убийц была наготове своя версия: пари с Сетоном, эксперимент, завершившийся трагедией; паника, охватившая их при обнаружении мертвого Мориса; решение отрубить ободранные кисти, чтобы, как говорится, спрятать концы в воду… Разве удалось бы, не располагая ничьими признательными показаниями, доказать, что Морис Сетон не умер естественной смертью?

Адам прижал письмо Деборы большим пальцем к туго забинтованной ладони и попытался вскрыть его пальцами правой руки, но толстая бумага не поддавалась.

— Я помогу! — не выдержал Лэтэм и своими длинными, желтыми от никотина ногтями открыл конверт. Протянув его Дэлглишу, он бросил: — Читайте, не обращайте на меня внимания!

— Ничего, — произнес Дэлглиш, — пусть подождет, я знаю, о чем оно.

Он развернул страницу. Строчек было всего восемь. Дебора избегала многословия даже в своих любовных письмах, но эти финальные фразы в ритме стаккато отдавали жестокой экономностью. Но почему бы и нет? Они оба стояли перед важной жизненной дилеммой. Можно прожить вместе жизнь, тщательно ее изучая, а можно разделаться с ней в восьми строчках. Адам поймал себя на том, что вновь и вновь считает их, подсчитывает количество слов, с необычным интересом разглядывает разлет строк, особенности почерка. Дебора решила принять предложение работы в американском представительстве фирмы. К тому времени, когда Адам получит письмо, она уже будет в Нью-Йорке. Она больше не могла себе позволить оставаться на периферии его жизни, без конца ждать, пока он решится. Дебора писала, что они вряд ли теперь увидятся. Так лучше для обоих. Фразы были стандартные, почти избитые. Это было прощание без рисовки, оригинальности, почти без попытки сохранить достоинство. Если она писала, испытывая боль, то уверенная рука этого не выдала.

Адам слышал краем уха надменный высокий голос Лэтэма, что-то насчет рентгена черепа в больнице Ипсвича. Он звал с собой Дэлглиша, чтобы тому осмотрели руку, злорадно прикидывал расходы Селии на адвоката перед тем, как она наложит лапу на состояние Сетона, снова с мальчишеской неуклюжестью отводил от себя вину в гибели Сильвии Кедж. Дэлглиш, отвернувшись от него, взял с камина свое письмо, сложил два конверта вместе и стал нетерпеливо рвать их. Но задачка оказалась ему не по силам, пришлось бросить письма целыми в огонь.

Они горели долго, каждый лист обугливался и сворачивался, чернила тускнели. Под конец Адам увидел, как обвинение себе, собственное стихотворение — серебро строк на чернеющем листе, — упрямо отказывалось умирать, и даже не смог удержать в руках кочергу, чтобы растолочь его в пыль.

Тайна Найтингейла

Глава первая. Наглядный урок смерти

I