Неестественный отбор. Генная инженерия и человек будущего

Расположенное рядом с крупнейшим сеульским вокзалом здание клиники больше напоминает не лечебное учреждение, а дизайнерский отель. У дверей – красивые скульптуры и маленькие фонтаны, диваны обиты розовой тканью[38]. За стеклянными стенами холла видны большие металлические хранилища для замороженных эмбрионов, красиво подсвеченные и меньше всего похожие на лабораторию. Интерьеры клиники мягко освещены, звучит тихая приятная музыка, стильная мебель в пастельных тонах, плавно изгибающиеся стены из дерева и металла.

Представительница отдела продаж, показывающая мне помещения, говорит, что дизайн разработан с тем, чтобы женщина чувствовала себя на личной территории, там, где о ней заботятся. Нет ни открытых пространств, ни острых углов, которые могут вызвать стресс. Усаживаясь в глубокое, с широкими боковыми подголовниками кресло, ты как бы погружаешься в свой собственный мир. «Дизайн немного напоминает улей», – улыбается сотрудница. В специальном скрытом отсеке размещается урологическое отделение на случай, если возникнут какие-либо проблемы со спермой. Там предусмотрен отдельный вход, чтобы клиенты не смущались и не пересекались с женщинами.

В клинике много посетителей, около 20 женщин, несколько пар; пока я жду, десятки человек входят и выходят из здания. Извилистые коридоры намеренно затрудняют обзор, посетителю здесь должно быть уютно и спокойно.

Число желающих провести в этих стенах месяц или более постоянно растет. Терапия стоит от $6000 до $10 000, все врачи центра предлагают также консультации онлайн. Мне выдают толстую брошюру с историей клиники и списком предлагаемых программ. Сотрудница сообщает, что у них много клиентов-иностранцев и персонал клиники говорит на многих языках. Помимо предоставления собственно медицинских услуг, они помогают с резервированием отелей и трансфером до аэропорта. Я просматриваю список врачей. Все говорят по-английски, уточняет сотрудница, но некоторые делают это более бегло и больше подходят иностранным клиентам «в культурном плане».

Первые эксперименты Хэ Цзянькуя с большой вероятностью продолжатся именно в таких местах – роскошных, защищенных и доступных только для избранных. Возможно, впрочем, не конкретно в Южной Корее, поскольку здесь процедуры, подобные ЭКО, довольно жестко регулируются законодательством. Но в какой-нибудь другой похожей клинике – наверняка. Она будет располагаться где-либо на тропическом острове или в огромной торговой галерее в стране с более мягкими законами. Например, в Мексике, привлекающей и шарлатанов, и серьезных ученых отсутствием строгих правил для различных видов медицинского вмешательства. На данный момент в Мексике никаких запретов на проведение генетических модификаций нет[39].

* * *

За несколько дней до визита в Сеул я приехала в Саппоро, на север Японии, чтобы встретиться с Исии Тэцуя, ученым, который занимается биоэтикой в Университете Хоккайдо. Мы идем с ним в университетское кафе, где заказываем лазанью, что в Японии кажется странным, но в меню только европейские блюда, и я делаю вывод, что и в японских университетах питание организовано не лучшим образом. Впрочем, возможно, со стороны моего собеседника лазанья была жестом уважения к гостю.

Исии Тэцуя – один из ведущих экспертов, изучающих влияние генетической модификации на нас и наше общество. Его исследования в первую очередь сфокусированы на особенностях развития плода и течении беременности при редактировании генома будущего ребенка[40]. Главный вопрос: кто должен принимать решения? Я спрашиваю Исии Тэцуя напрямую, верит ли он, что люди скоро начнут генетически изменять своих детей? То есть выйдет ли, по его мнению, процесс за рамки отдельных научных экспериментов?

«Неизбежно, – отвечает Исии Тэцуя. – Люди недостаточно мудры. И мы, как родители, наверняка попытаемся использовать новую технологию, чтобы получить ребенка с желанными для нас качествами. Эти качества могут касаться как здоровья, так и внешности, – скажем, цвета глаз или волос. Я думаю, что и такой тип модификации будет возможен».

Несколько раз на протяжении разговора Исии Тэцуя подчеркивает важность одного вопроса – вопроса согласия на генетическое изменение – и обращает внимание на то, что сам ребенок лишен возможности согласиться или не согласиться на вносимые коррективы.

«Важно помнить, что и я, и вы – мы появились на свет, не дав на это согласия. Нашу судьбу решили наши родители. При генетическом манипулировании требуется согласие родителей и врачей, но не ребенка. Это очень важный аспект. Это ставит в сложное положение не только рожденного таким способом ребенка, но и будущие поколения».