Неестественный отбор. Генная инженерия и человек будущего

«То есть не начали ли мы стирать границы того, что может называться человечностью, так? – переспрашивает Дхану. – Мы делаем только одно: мы изменяем некоторые вещи на молекулярном уровне, изменяем отдельно взятые гены. Людям иногда кажется, что некое существо может стать человеком вследствие изменения каких-то деталей в клетках и геноме. Я считаю это бесконечно далеким от истины, человечность лежит за пределами этого. Парой молекулярных манипуляций никого нельзя сделать человеком».

Все это наглядно очерчивает круг возможностей генетики: мы обретаем путь к индивидуальному и особенному – и уходим от привычной широкопрофильной медицины, одинаковой для всех пациентов с одним и тем же диагнозом. Следующим шагом станет попытка с помощью генетики найти реальные методы борьбы с нейрофиброматозом первого типа вместо практикуемого сегодня симптоматического лечения. С помощью генной терапии ученые рассчитывают либо научиться исправлять генетический дефект у ребенка, либо научить клетки игнорировать его. Еще одна сложность в том, что подобную терапию следует применять уже на этапе внутриутробного развития, поскольку ген NF1 оказывает влияние на многие аспекты еще до рождения человека.

Чак Козински считает, что родители должны чаще делать генетические тесты и себе, и детям на максимально ранних сроках, чтобы более эффективно решать проблемы здоровья. У нас есть лаборатории со всевозможным оборудованием, позволяющим быстро и дешево узнать, какие тайны скрыты внутри любого человека.

В ходе обсуждения всех этих фантастических перспектив я спрашиваю Козински, разрешил бы он генетические манипуляции с человеческими эмбрионами, в результате которых можно было бы обезвредить ген NF1 так, чтобы спасти новорожденных от нейрофиброматоза первого типа.

С ответом Чак не торопится, он что-то тихо говорит сам себе и в конце концов отвечает: «В этом вся проблема. Мы слишком быстро движемся вперед. Меня это очень беспокоит – мы начинаем использовать наши открытия напрямую на людях. А нужно еще очень многому научиться. Тревожит скорость, с которой все идет вперед. Но одновременно такая стремительность мне нравится, она дает надежду».

10. Гигантский клубок

Чтобы понять, почему НФ1 отличается особой сложностью и почему мы не можем просто взять и отрезать ген простуды, которая с раздражающей периодичностью настигает нас в феврале, нужно представлять, как работает собственно геном. Помните вопрос, почему глаза бывают не только голубыми или карими? Сейчас мы попытаемся на него ответить.

Когда ученые приступили к чтению и расшифровке генома – сначала генома микроорганизмов, потом животных и человека, – их поразило одно открытие: значительная часть генома не имеет отношения к генам. Это нечто иное. Как оказалось, из двух метров генома каждой клетки на гены приходится всего четыре сантиметра, то есть 2 %[144]. Что же представляет собой остальной генетический материал? Значительная его часть отвечает за включение и выключение генов. Поскольку каждый ген – это закодированная инструкция одного белка, то набор активных генов в разных клетках получается разным. Клетка сердечной мышцы, клетка кожи и нервная клетка мозга содержат одинаковые хромосомы и геном, но работают по-разному, потому что в различных клетках активны различные гены.

Некоторые части генома следят за тем, чтобы при делении клетки хромосомы производили собственные копии, и чтобы в каждой новой клетке было нужное количество копий каждой хромосомы. По поводу еще одной части, некодирующей части ДНК, среди ученых все еще идут бурные дебаты. За что конкретно она отвечает? Насколько она важна? Что произойдет, если ее изменить? Шаг за шагом наука идет вперед, выясняя, что и как делает каждая часть. Некоторая ясность уже появилась, и каждый год мы узнаем новые подробности. Однако потребуется еще много времени, прежде чем ученые рискнут вмешаться в эти части генома. Иными словами, на данном этапе генетика использует генетические ножницы только для собственно генов или тех небольших фрагментов, которые ими управляют, и не трогает остальные части генома. То есть за территорию генов мы с вами не выходим.

Второй поразительный результат расшифровки человеческого генома заключается в том, что общее число наших генов составляет примерно 20 000 и не более[145]. Двадцать тысяч мелких участков ДНК, управляющих тем, какие белки производят клетки. Это много, но предполагалось, что генов гораздо больше. Все, что мы собой являем, все, что происходит с нашим телом, – все это определяют именно они, эти 20 000 клубков с закодированными белковыми инструкциями, плюс получаемые клеткой инструкции по использованию этих клубков. Похоже на кладовую, в которой хранятся 20 000 ингредиентов, из которых можно приготовить любое существующее в мире блюдо. И ровно как в кулинарии, дело не только в наборе ингредиентов, но в первую очередь в том, как вы их сочетаете.