Нефертити

Приглашение от фараона принесли через час. Азылык тотчас явился, благо дом первого царедворца был построен в десяти метрах от огромного дворца. Слуги вели гостя широкими коридорами, где стены были расписаны фресками из жизни прежних фараонов, а пол — ликами пленных, завоёванных ещё Тутмосом Третьим. Высота колонн и угрюмое сверканье мрамора слепили глаза. Правитель не заставил себя ждать. Оракула провели в тронный зал, где вместе с сидящим на троне Эхнатоном присутствовали оба оракула и первый помощник Верховного жреца Шуад. Однако оракул, поклонившись, сказал:

— Я бы хотел переговорить с вами, ваше величество, наедине. Сам вопрос того требует. А затем вы сами решите, кого необходимо посвятить в его обсуждение.

Сулла тотчас было вознегодовал, лицо его исказилось в презрительной гримасе, но Азылык бросил на него резкий взгляд, и он тут же притих, страх сковал тело.

Эхнатон помедлил и молча кивнул головой. Оба оракула и жрец покинули зал. Азылык приблизился к правителю.

— Я попросил уединения, потому что Сулла глуп и настырен. Он лезет в первые оракулы, хотя недостоин быть и младшим. Об остальных не скажу ничего, в них нет злобы. Я прошу выслушать меня и поверить тому, что я скажу, — кассит помолчал. — Суппилулиума собирается идти войной против Египта. Он уже выступил из Хаттусы и второй день находится в походе, приближаясь в этот час к переправе через Евфрат. Он займёт несколько сирийских городов: Каркемиш, Халеб, Эмар, после чего намерен идти к египетским границам. Пока он колеблется, но завоевание твоей страны, повелитель, его давняя мечта. Он жаждет славы, но ни Арцава, ни Митанни её хетту не прибавили. Вы зря поблагодарили этого варвара, когда он поздравил вас с восхождением на престол. Он увидел в этом лишь проявление вашей слабости, — Азылык волновался и переходил то на «ты», то на «вы». — Ведь он намеренно оскорбил вас, но вы этого не заметили.

— Ваш племянник Илия подсказал мне написать тот ответ, — не без досады заметил Эхнатон и, уже не скрывая раздражения, спросил: — А чем же он оскорбил меня, чего я не заметил?

— Племянник мне об этом не рассказывал. Я считал, что он занимается зерном, тут он разбирается, эти же вопросы не его ума, — не обращая внимания на сердитый тон правителя, уже более спокойно продолжил Азылык: почему-то кипение самодержцев его умиротворяло. — А оскорбление заключалось вот в чём. Правитель Хатти знал о вашей свадьбе, но с избранием царицы умышленно вас не поздравил. Для хеттов выбор жены, рождение наследника очень важные обряды, они придают им большое значение. А вы не только не оскорбились этим обстоятельством, но даже прислали ответную благодарность.

Азылык умолк. Молчал и фараон, не зная, что можно возразить на столь обоснованный ответ.

— Поверьте, я пришёл не для того, чтобы в чём-то упрекать вас, — стараясь найти доверительную интонацию, снова заговорил оракул, но голос звучал грубо и неискренне. — Сейчас важно остановить Суппилулиуму. Он варвар. Ему даже не нужны ваши богатства. Он жаждет разрушать. Он не может спокойно дышать, когда рядом есть страны, где люди живут счастливо и богато. К тому же, он воин и больше ничего не умеет делать.

— Я вижу, вы хорошо его знаете.

— Да.

— Откуда, можно полюбопытствовать?

Азылык нахмурился. Он знал, что возникнет этот вопрос. Можно было бы уйти от ответа и сказать, что довелось там бывать и слышать разные мнения о царе хеттов. Но тогда Эхнатон сразу же прекратит разговор. Он и без того не поверил ни одному слову кассита, лишь накапливая раздражение и негодуя на жену, которая заставила его принять этого безумца, мнящего себя провидцем. Всё не даёт покоя слава первого царедворца, разгадавшего когда-то сон отца и спасшего Египет от засухи. Теперь дядюшка решил спасти державу от нашествия хеттов и заполучить таким образом должность первого оракула. Так размышляет про себя фараон, намереваясь оборвать разговор и прогнать неприятного старика. Эхнатон вернётся к этой беседе через несколько дней, когда Суппилулиума займёт сирийские города и египетские сторожа прослышат о нашествии. Но тогда будет поздно что-либо предпринимать. Правитель Хатти неожиданным наскоком и без единого выстрела из лука разграбит Каркемиш, Халеб и Эмар, эта бескровная победа придаст ему сил, и он двинется на Египет. Но если сейчас предупредить сирийцев, они окажут отчаянное сопротивление хеттам и нанесут им немалый урон. Города Суппилулиума всё равно возьмёт, но его войско идти дальше, на Египет, уже не сможет. Простая задача. Однако необходимо, чтобы властитель его выслушал.

— Я был первым оракулом вождя хеттов, — проговорил Азылык. — И потому хорошо его знаю.

Лицо Эхнатона на мгновение застыло, как маска. Уверенность, с какой Азылык произнёс эти слова, рассеяла возникшие было сомнения.