Нефертити – красота грядёт

Так просто – вопрос без ответа, ни к чему не обязывающий и ничего не требующий. Но как часто, задав такой вопрос, человек через некоторое время получает ответ совершенно неожиданный, но подсознательно ожидаемый им. Словно космическая энергия стремится помочь в разрешении его вопроса именно сегодня и именно ему.

Борхардт ещё раз потянулся и, улыбаясь, отправился принимать душ, уже предвкушая прохладу воды. Некоторые любят понежиться по утрам в постели, а он любил поплескаться.

Но даже умываться сегодня ему пришлось на скорую руку – прибежал мальчик феллах с перекошенным лицом. Попадись ему на дороге кобра, вид у мальчонки был бы куда более спокойный. Безбожно коверкая слова, брызжа слюной, размахивая руками, он орал что есть мочи:

– Миста Борхардт, миста Борхардт, идти туда! Скорей идти туда! Миста Борхардт, скорей идти…

– Что случилось? Что? – хватая мальчугана за плечо и встряхивая его, чтоб хоть немного остановить этот поток слов, прокричал в ответ Борхардт. – Ловушка? Стена рухнула? Придавило? Кто? Что?

– Миста Борхардт, там… там… О! – мальчик не мог найти нужных слов и стал заменять их жестикуляцией. Он то показывал себе на грудь, делая круговые движения, из чего было понятно, что напугала его женщина, то тыкал в свою голову и кричал «шапка», то показывал на горло, словно оно было перерезано, а в конце своего выступления с применением пантомимы он, указывая на свое чумазое, беззубое лицо и радостно, словно вспомнив, как это сказать, выпалил: «Красавица!»

– Да, ты уж, конечно, красавица! Красавица! – улыбаясь, пробормотал Борхардт. Он мысленно ругал того, кто отправил к нему мальчишку, который знал всего три слова и не мог толком объяснить, что случилось.

– Что ж тебя так взволновало? – вслух размышлял он, поглядывая на мальчика. – Кто тебя прислал? Где? – спросил он, уже теряя надежду получить ясный ответ на вопрос «что случилось?» Так хотя бы знать, где и в каком месте случилось несчастье, о котором тот пытается рассказать.

Но ребёнок только размахивал руками и вновь и вновь твердил заученное: «Идти туда»!

Убедившись, что большого он не добьётся, Борхардт одел белый колониальный шлем, взял трость и отправился за мальчиком.

– Ну, идём показывай!

Но через минуту учёный уже пожалел, что не оседлал хотя бы осла. Он пыхтел, отмахивался от мух и еле поспевал за мальчиком. А тот, радостно подпрыгивая и забегая вперед, поминутно размахивая руками, пытался рассказать ему, что же приключилось там… Но ясности это не прибавляло. Борхардта это уже начинало злить и изрядно раздражать.

– Ты или говори толком, или молчи! – сказал он мальчику. Но мальчик так же хорошо понимал, как и говорил, и, не унимаясь, продолжал выкрикивать, словно попугай, заученную фразу.

– Скорей! Скорей. Идти туда! Красавица!

– Да успокойся ты! – прикрикнул археолог, беззлобно замахиваясь на него тростью. – Слышал уже, знаю! Всё понятно. Надо идти, там красавица.

«Только вот откуда у нас красавице взяться? Здесь никаких женщин нет, не то, чтобы появиться какой-то красавице», – подумал Борхардт.

– Стоп! – и сам встал, как поражённый громом. – Найти? – крикнул он мальчику, подстраиваясь под его знание иностранного языка.

Тот утвердительно кивнул, а затем, закатывая глаза и разводя руки, серьёзно добавил:

– О-о! Красавица!

– О, мой Бог! Что ж ты раньше не сказал, почему молчал? Скорей! – И теперь он подстёгивал мальчишку. – Быстрей!

Мальчик в недоумении посмотрел на него. Как же так, ведь он так хорошо всё рассказал, показал, любой мальчишка из его деревни догадался бы, а он даже говорил, что нашли очень красивую женщину. Странные эти взрослые. Но самые странные – европейцы. Дай им кусочек глины с какими-то каракулями, и вот с ними творится что-то невообразимое, они его и чистят, и целыми днями рассматривают, и ещё дают за него денег. А эти кусочки глины разбросаны просто всюду. Неужели у европейцев на всё хватит денег? «Вот бы найти их так же много, как бабушка Мадина, – думал мальчик. – Уж я бы этим богатеям не отдал бы так дёшево, как она. А вот за верблюда бы отдал». – Мальчик перестал подпрыгивать, размахивать руками и целиком погрузился в радостные мечты о верблюде.