Нефертити – красота грядёт

А Борхардт думал: «Как странно, люди, живущие сейчас на этой земле, не имеют к прошлой цивилизации никакого отношения. Для племён, населяющих сегодня Египет, эти сокровища не имеют никакой ценности и ничего не стоят. Ох, и глуп же Огюст Мариэт – подсказал правительству узаконить запрет на вывоз исторических ценностей! Организовал музей в Булаке, в каирском-то предместье! Зачем? Кому нужен здесь этот музей? Сидел бы лучше у себя в Лувре да собирал бы коллекцию на радость потомкам, а не вбивал бы вредные мысли в головы египетского правительства! Дескать, всё, что найдено, принадлежит Египту по праву и должно охраняться законом! По какому праву? А что же они раньше не берегли свои сокровища, почему расхищали их столетиями? Строить дома и загоны для скота из храмовых плит – да это похлеще расхищения, это кощунство! И что феллахи будут делать со всеми этими сокровищами? Разве эти люди – «кочевники», бедуины, смогут оценить красоту и величие? Разве они смогут изучить весь этот грандиозный исторический пласт? Они растащат по своим хибаркам сокровища и будут кувшинами, которым нет цены, носить воду и поить скот. А теперь ещё и этот Гастон Масперо: „Вы должны бережно относиться ко всему, что найдёте, ведь это достояние Египта“. А нужно ли Египту это достояние?»

Так, думая каждый о своём, мальчик и учёный дошли до квадрата Р. 47. При раскопках Ахетатоне был применён метод: город расчертили на квадраты, каждая сторона 200 метров, вертикаль обозначали буквой, горизонталь – цифрой, где по предположениям археологов, были мастерские скульпторов. Здесь в одном из разрушенных домов был найден небольшой ларец с надписью: «Хвалимый царём, начальник работ, скульптор Тутмос».

– О мой Бог, я же сам приказал работать сегодня именно здесь! – воскликнул Борхардт. – Значит, мои предположения оправдались! Что ж такое нашли? Полуразбитый бюст фараона? Или незаконченную статую царицы?

Не успел он осознать сказанное, глазам предстала следующая картина: все, кто находился на раскопках, собрались у развалин мастерской скульптора Тутмоса, будто произошло какое-то несчастье. Они столпились над виновником происшествия в нерешительности и в полной тишине, словно не зная, что же с этим всем теперь делать…

«Только несчастного случая нам и не хватало», – мелькнуло в голове Борхардта. Он подошёл ближе. Толпа молча расступилась, открывая истинного виновника произошедшего…

На рабочем столе, застланном мешковиной, стоял бюст женщины в синей тиаре!

– Нефертити! – ахнул Борхардт, всплеснув руками. А вспомнив свой сон, прошептал. – Синяя тиара!

Прошептал и замолчал, будто испугался своих слов, его сновидения затмили реальную жизнь. И теперь он боялся, что ещё мгновение – происходящее окажется тоже сном!

Борхардт, подобно феллахам, замер на месте с открытым ртом и, чуть подавшись вперёд, впился взглядом в прекрасное изображение женщины в синей тиаре. Он, не отрываясь, смотрел на бюст – не в силах отвести взгляда, – и теперь ему было понятно, почему находка вызвала такой восторг у мальчика. Она была великолепна!

– Царица Нефертити в синей тиаре!

На всех без исключения бюст произвёл неотразимое впечатление. Люди словно лишились дара речи. Красота, воскресшая из небытия, очаровывала и завораживала. В этом облике было что-то необъяснимое, магическое, и можно было стоять и смотреть часами. На её губах едва уловимая улыбка, глубина переживаний во взоре, царственная изящность облика и его чувственность наполняли души собравшихся восторгом. Сама жизнь светилась в этом изображении.

Женщина величаво и в тоже время игриво смотрела на них, словно всем своим видом говоря: «Я пришла».

«Прекрасная пришла», созданная в порыве творческого вдохновения, стояла на верстаке и с улыбкой взирала на открывшийся перед ней мир.

Вечером, приступив к дневниковым записям, Борхардт о найденном бюсте Нефертити напишет только одну фразу: «Описать невозможно – смотреть!»

День тот же и там же

Среди восторженных глаз, устремлённых на Нефертити, были глаза наполненные слезами счастья и восхищения, словно свершилась его заветная мечта, к которой он шёл всю жизнь, терпя невзгоды и лишения, а мечта была несбыточной и недосягаемой, как звезда.

Саид – сотрудник Каирского музея – был прислан в помощь Борхардту и теперь не мог отвести от бюста зачарованных глаз. Его губы безотчётно шептали:

– Нефертити! Красавица грядёт! Я нашёл тебя, я, наконец-то, нашёл тебя! Я шёл к тебе целую жизнь, ждал целую вечность. Ты прекрасна!