Нефертити. Повелительница Двух Земель

Возмущение жителей города могло быть вызвано и необычным пунктом в посвящении Амарны. В нем Эхнатон пообещал никогда не расширять территорию города за границы семнадцати миль, отмеченных стелами. Это решение могло быть вызвано последней слабой попыткой Аменхотепа ограничить не нашедший поддержки эксперимент своего сына. Или этот пункт мог внести Ай, продолжавший быть в курсе дел, происходивших в храме Амона, жрецы которого желали ограничить проект, вызвавший такой ужас в Фивах.

Впоследствии Эхнатон построит еще два «солнечных города», в Азии и Нубии, но священным городом Атона была Амарна.

Еще в те дни, когда он объезжал территорию на своей колеснице, держа кнут «на манер скипетра» и освящая место будущего строительства, он знал, каким будет город. Его план уже существовал на папирусе, в нем было подробно разработано все, вплоть до последнего дома.

Амарна была первым в истории городом, построенным по плану.

С тех пор как дома начали строить из камня, в Египте возводилось немало величественных зданий, но ни один фараон не разворачивал строительство в таком масштабе, как это сделал Эхнатон, вчерашний фиванский ученик-мечтатель.

Другие города росли сами по себе, но Амарна, во всем своем совершенстве, была детищем живого ума Эхнатона. Чтобы убедиться в возможности практического воплощения проекта, были приглашены лучшие архитекторы Египта.

Главным архитектором царь выбрал Бека, чья слава была похоронена на века, вплоть до начала раскопок в Амарне.

Бек находился в составе множества переселенцев, отправившихся из Фив в 1368 году до н. э. Это был шестой год правления Эхнатона и второй год его женитьбы. Вероятно, они двинулись летом, что позволяло нагруженным кораблям отправиться по разлившейся реке на север. Скорее всего, во главе процессии шла ярко раскрашенная царская барка, посреди которой на золотых стульях восседали Эхнатон и Нефертити, под синими с белым флагами двух Египтов. Над их головами сиял новый золотой символ Атона. На других судах находились не менее оживленные придворные. Все были молоды и с легким сердцем оставляли унылые обиженные Фивы ради новой жизни под ослепительным солнцем.

Путешествие должно было быть веселым, но каким сумасшествием оно должно было представляться трезвым египтянам, столпившимся на берегах реки, чтобы посмотреть на отплытие царя и царицы во главе своего флота под громкое пение и ритмичные удары весел! На переполненных барках было собрано все необходимое, чтобы обеспечить им счастливую жизнь. На палубах играли дети, не забыли и про любимых животных. Путешественников сопровождали придворные музыканты со своими инструментами, танцовщицы, сказители и поэты. Из старого дворца в Фивах было вывезено все, что могло бы доставить им удовольствие.

За барками, на которых разместился двор, следовали барки царского флота, нагруженные домашней утварью, мебелью, сокровищами и множеством различных инструментов. На этих барках были молодые деревца, редкие растения и кустарники, выкопанные из священных садов Амона, мешки и корзины с семенами.

Вровень с судами по берегу двигалась бесконечная процессия слуг, рабов, лошадей и колесниц, осликов, тянущих груженые повозки и сани, пастухов со стадами овец и коз. Направлял процессию генерал Май, глава армии царя Эхнатона. За ним, под бодрое песнопение, следовало множество дивизий для охраны царского каравана. Среди них был и кавалерийский отряд Нефертити, поскольку даже у такой тихой и спокойной женщины, как царица, обязательно должен был быть собственный эскадрон.

Должно быть, тем, кто оставался в Фивах, казалось, что весь Египет отправился в путешествие. С царем и царицей уехали все: главы правительства, главные военачальники, министры и официальные лица двора, знать и придворные со своими семьями, сотни придворных дам, армия секретарей, писцы, бухгалтеры, шеф-повара с поварятами, жрецы Атона, слуги и ремесленники всех мастей. С ними же отправился царский архив, который станет основой амарнских писем.

Это веселое путешествие должно было длиться не меньше недели, люди должны были проделать путь в 240 миль, отделявших их от освященного места. Фиванский каменный причал, к которому в течение сотен лет подходили корабли, опустел. Лишь одинокая барка Амона качалась на волнах. В храме Амона, над собравшимися перешептывающимися жрецами, сиял покинутый бог.

У жрецов Амона были причины для недовольства. Вместе со своенравным царем уплыли по Нилу богатство и власть. В ответ на их протесты против Атона Эхнатон просто покинул Фивы. Теперь они осознали всю величину ущерба, которую он нанес городу, а следовательно, и их могуществу. Фивы перестали быть столицей, они перестали быть центром мировой торговли. Дань и пошлины уже не будут поступать в Фивы, и главный визирь не станет делить их между дворцом и храмом. Отныне все богатства Египта будут вкладываться в новый город. В первый раз за свою благополучную историю жрецы Амона столкнулись с проблемой выживания.