Неформал

Ну я снова спальник подержал, пока Маришка одевалась, а потом Иван нас заставил по таблетке из аптечки выпить, потому что мы воды грязной наглотались. А мы брикеты армейские размяли, чтобы они, как следует, разогрелись, и съели. Не очень вкусно было, зато сытно, а потом он нам свою фляжку дал, запить. А там напиток какой-то странный: сладкий и вроде бы жжется еще, словно алкоголь в нем. А Иван мой вопросительный взгляд заметил, сразу понял, о чем я думаю, и говорит:

— Нет там алкоголя, специальный армейский чай. Силы прибавляет. Вы давайте собирайтесь по-быстрому: мокрые вещи в рюкзак, а что подсохло или, может, сухое осталось — на себя. Санек, забери у своей девушки пистолет, он ей не понадобится, и дай я посмотрю твой автомат.

До этого момента я старался делать, что он говорит, а тут реально затормозил. А он понял все и усмехается:

— На, возьми мою «Сайгу», если не доверяешь, — и ружье свое протягивает.

Я отказываться не стал, взял, а ему Калаш отдал. Смотрю, а «Сайга» у него старинная, серебром по цевью инкрустированная, и написано там что-то, я прочитать надпись хотел, но тут Иван меня отвлек. Он сразу же магазин у автомата отсоединил да на патроны посмотрел.

— А сколько, — говорит, — Санек, у тебя патронов было с самого начала?

— Это третий магазин, — отвечаю. — Один я потерял, один пустой. И еще один есть. Мы в вертолете его нашли, там, внизу.

А он просит:

— Дай-ка взглянуть.

Ну я ему магазин из вертолета отдал, а он посмотрел и говорит:

— Так не пойдет. Видишь, на патроны грязь попала? Заклинит сразу. Я сейчас магазин перезаряжу, а в следующий раз ты сам это сделай. И вот еще: всегда магазин полным держи, однажды это тебе жизнь спасет. В бою некогда перезаряжать, — он у меня пустой магазин забрал и давай его патронами своими из рюкзака набивать. Хорошо, что у него, оказывается, патроны нужного калибра были!

В общем, пока он с моим автоматом занимался, мы с Маришкой рюкзак упаковали.

— Я вот только не очень-то поняла, куда мы идем, — тихо шепнула мне Маришка. Она, кажется, тоже побаивалась нашего нового друга. Но Иван ее услышал.

— Пока подальше отсюда! — ответил. — А там посмотрим. Или что, есть желание искупаться еще раз?

Ну тут Маришка совсем замолчала и больше уже не разговаривала. А потом он еще пистолет осмотрел и сказал, что это очень мощное оружие, «ГШ-18» называется. И еще раз запретил его Маришке давать.

А потом я увидел, как военные собираются. Только что вроде бы автомат разобранным лежал, раз-два! — и он его уже мне протягивает. А потом минуты не прошло, а он уже снова форму влажную на себя надел и всякие причиндалы напялил: разгрузку — это сумки такие специальные для патронов, ножны. Ремни подтянул, все проверил, «Сайгу» в руки взял и вот уже к бою готов.

Я на нас с Маришкой посмотрел и только головой покачал: ну и видок! Маришка в термобелье утонула, как заправский рэппер, гачи и рукава закатала, чтобы не мешали, но тельник ей все равно почти как платье! Я ей еще куртку свою отдал, чтобы не замерзла. Сам — в одном термобелье, штаны того и гляди свалятся! Пришлось их ремнем подвязать. С одной стороны кобура с пистолетом висит, на боку автомат болтается, за спиной рюкзак. Второй магазин пришлось положить в боковой карман рюкзака. Носки и ботинки пришлось мокрые надевать, Иван сказал, что так они быстрее высохнут. А еще он каску с фонариком из своего бездонного рюкзака достал и Маришке на голову нахлобучил. Для безопасности. Мне тоже фонарь дал. А потом и говорит:

— Иди первый, я догоню!

Ну вздохнул я, фонарик на лоб напялил, включил, Маришке кивнул да в темноту пошел. А пещера дальше сузилась, и метров через тридцать налево повернула, а потом потолок стал таким низким, что пришлось идти пригнувшись. Маришка за мной шла и то и дело головой о потолок стукалась, а я старался голову беречь, рукой макушку прикрывал. А метров через пятьдесят нас Иван догнал и сзади пошел. Честно говоря, мне с ним поговорить хотелось, но никакой возможности не было. Да, наверное, и вести себя надо было потише, мало ли кто здесь мог обитать, но так-то, в принципе, мне не привыкать: что в Москве подземелье, что здесь подземелье, разница невелика. Но все равно жутко. Даже не понятно почему. Быть может, от того, что тихо: ни шума тебе от автомобилей, ни звуков от метро. Тишина, только иногда где-то вроде вода капает, и все. А стены у пещеры шершавые и холодно очень. И что самое неприятное, пол вниз уходит, а нам-то вверх надо, а потом я и вовсе в стенку уперся, смотрю: а под ногами черный лаз, вниз идет.

Ну я остановился, подождал, когда Маришка и Иван подойдут, и спрашиваю:

— А ты, Иван, когда сюда на парашюте спускался, видел, на сколько метров мы провалились?

Он плечами пожал, из-за фонарика выражение лица не видно.

— Не знаю, — говорит, — метров двести пятьдесят — триста.

Мне только присвистнуть оставалось. А он продолжает:

— Вы тут, это… не пугайтесь, если рванет, я там мину оставил. Есть надежда, что вход завалит или вода сюда медленнее поступать будет.

А тут Маришка не выдержала и говорит так ядовито: