Неформат

И все же, понимание разумных поступков не отменяло того факта, что домой Ксюше по-прежнему не хотелось до дрожи.

«Интересно», — мелькнула мысль, только в первый момент показавшаяся забавной. «А куда Макс отправлялся в таком случае? Да хоть в субботу… Когда дома быть не хотел?»

На самом деле пугающее размышление. Но не тем, что муж мог иметь «запасной аэродром», а пониманием, что как раз Ксюша такового не имела. А у нее Марго… И если сама она может перебиться какое-то время и диваном в кабинете, есть надежда, что Ольшевский не выставит вон, то вот дочь…

Отчего Ксения решила, что Макс может поступить настолько подло и, в случае расставания, лишить их с дочерью права на свою долю жилья — не знала, хоть убей. Но вынуждена была признать, что эта мысль вполне органично устроилась в ее голове. Она ждет от мужа подлости, выходит? А как же живет с ним столько? В Доминикану вон недавно собиралась. Почему не задумывалась?

Господи, надо бы выйти на улицу и встряхнуть голову, проветрить. А то лезет вот такое… Или мысли подобные появляются потому, что достаточно хорошо Макса знает на самом деле? Просто раньше по одну сторону баррикад всегда были…

Судя по размышлениям, Ксеня уже всерьез думает о разводе. А вот с юристами еще не говорила, хоть и записалась на консультацию в одну контору. Но знакома лично ни с кем не была, собственно, думала совета у Ольшевского спросить, не идти же за консультацией к адвокатам, с которыми Макс сотрудничал.

В общем, не так и просто все. Но в первую очередь стоило бы заехать за Марго…

— Готова?

Леня выглядел слишком жизнерадостно для семи часов утра — серьезно, солнце явно может сегодня взять отгул, настолько ослепительно улыбался этот мужчина, направляясь к ней от своего авто. Правда, стоило Ксюше его увидеть — и у самой улыбка растянула губы на пол лица. И это несмотря на то, что она полночи приводила себе причины, почему будет неразумно отправиться на эту пробежку. Но, ох, она все-таки здесь. И никому, ни одной живой душе не сказала, что собирается бегать не одна (ну, Ольшевского она считать не будет, он же случаем в курсе… Да и сомнительно, что тот будет Максу сообщать подробности).

— Твой вопрос заставляет сомневаться, — попыталась отшутиться Ксюша, пока молчание не стало слишком затянутым.

— Не дрейфь, погода прекрасная для бега, будет несложно. Даже теплеть начало, ощущаешь? — он остановился в шаге от нее. И показалось, что Леня очень внимательно в Ксюшу вглядывается.

Ага, она ощущала… такой жар внутри, что никакое внешнее потепление даже в сравнение не шло! И он зря настолько приблизился, вот правда, ей даже голову немного запрокинуть пришлось, чтобы продолжать в глаза смотреть. А сердце уже перешло в настолько интенсивный режим, что и бегать было не нужно — частота сердечных сокращений подобралась к верхнему допустимому порогу, хотя Ксюша на месте стояла.

А ведь она сегодня ночью Макса послала подальше. В прямом смысле. Когда муж решил, видимо, с другого бока зайти и вместо того, чтобы вновь про дочь напоминать, проверенную годами тактику ее соблазнения и возбуждения применить собрался… Ксюше противно стало. И никакого возбуждения — отвращение от его рук и запаха, будто ненароком в собачье дерьмо вляпалась. А то самое сердце, что сейчас частит, вообще сдавило ночью от брезгливости. Противно было саму мысль о близости допустить. Лишь представить, что Макс сейчас ее этими руками, своей кожей, губами коснется… Ни обида, ни гнев на него не угасли. Да и тяги не было, даже просто телесной, про чувственность и говорить нечего. Словно перегорело все после этих дней, выгорело до пепла.

Вывернулась, напомнив, что он сам выбрал гостиную, а если не устраивает что-то, так Ксеня туда перейдет. Удивила, действительно сумела сбить с толку Макса. Похоже, то ли себя он считал неотразимым, то ли в ее слабости к нему не сомневался. Во всепрощении. И ведь было с чего, кажется: никогда так не реагировала раньше, несмотря ни на что, а тут…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А тут, в парке, то есть, возвращаясь в настоящее, на улице, действительно потеплело и хорошо было. Солнце светило, от недавнего промозглого холода остались только ручейки на асфальте да легкая хрустально-прозрачная дымка в воздухе. Но даже у той был сладковатый привкус весны, вступающей в свои права. И птицы… Они сегодня чирикали и «звенели» над их головами непривычно громко после затянувшейся зимы. Может, наконец-то закончатся холода? Уже от них устала…

— Что я здесь делаю? — все еще вглядываясь в глаза Лени, так же внимательно изучающие ее, вдруг искренне поинтересовалась Ксеня.

Не у мужчины, у себя самой. Просто вслух вырвалось.

Вокруг глаз Леонида собрались какие-то тени. Так интересно, словно изломы света перетекли по обветренной коже, выдающей, что этому человеку не привыкать проводить уйму времени на свежем воздухе, независимо от погоды; скопились в уголках глаз; разбежались тонкими лучиками морщин, когда он улыбнулся еще шире в противовес вдруг напрягшемуся взгляду: