Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— Алиса, у всех нас есть или были мамы. И в каждом сидит маленький ребенок, который привык слушаться. Наша внутренняя связь с родителями очень крепка и так просто не исчезает, хотя сами мы этого порой и не замечаем. Даже когда наши родители уходят из жизни и ниточка рвется, даже тогда эта связь жива. — В бабушкиных глазах стояли слезы, но она постаралась улыбнуться. — Да, дорогая, у кого-то эта связь слабее, у кого-то сильнее. Все мы разные, и жизненный опыт у нас разный, и характеры не сходны. Денис очень привязан к матери, Лизе это было неприятно, но, насколько я понимаю, он повзрослел и сделал свой выбор. Жаль только, что слишком поздно.

— Действительно жаль. — Алиса развернулась к бабушке. — Как ты ее назвала?

— Никак. Называть ее Лизой странно, а по-другому неловко. — И Валерия Константиновна снова погладила кошку.

Телефонный звонок не дал им продолжить.

— Алиса Викторовна? Это Кирилл Алексеевич. Не оторвал от важных дел?

— Ни в коем случае, — так же бодро ответила она. Работа есть работа, пора отодвинуть в сторону личные драмы.

— Хотел узнать, как продвигаются дела с проектом. Точнее, хотел использовать это как повод пригласить вас поужинать.

Еще один. Вот только может ли она отделаться от заказчика без ущерба для работы?

— Отказ не принимается. — Лаврентьев как будто читал ее мысли. — Думаю, — он попытался пошутить, — ваш долг в том, чтобы всячески ублажать столь крупного клиента. Разумеется, в пределах допустимого.

— Что случилось? Почему такое огорченное лицо? Что, звонил адвокат Ильи по разводам? — Валерия Константиновна спустила кошку с колен.

— Что ты! — в ужасе дернулась Алиса. — Это всего лишь наш новый заказчик, хочет со мной поужинать. Пришлось согласиться.

После бабушкиных слов она почувствовала неожиданное облегчение. Ужин с Лаврентьевым показался ей не таким уж злом.

— Да, но что я надену? Домой не поеду ни за что. Что делать?

— Глупышка, ты забыла, что у нас один размер одежды? Сейчас что-нибудь подберем.

Бабушка энергично двинулась в спальню и распахнула шифоньер.

— Например, это красное, с элегантным вырезом и рукавами. — Она бросила на кровать вешалку с чем-то алым и воздушным. — Или это синее, с высокой талией и разрезом. Или….

Выбрать действительно было из чего, несмотря на бабушкин возраст. Алиса остановилась на красном.

— Не задерживайся допоздна, я буду волноваться. Максимум до трех.

— Бабуля, это же деловой ужин! Я буду дома не позже двенадцати. — Алиса со смехом закрыла дверь.

Валерия Константиновна долго еще стояла у окна, провожая глазами отъехавшую машину. Лицо ее было невыразимо печально.

— Алиса, расскажите мне о себе, — попросил Кирилл. Они уже перешли к общению без отчеств.

Лаврентьев оказался приятным собеседником — легким, эрудированным, внимательным. К Алисе не приставал, ограничился галантным ухаживанием, чем приятно ее удивил. Признаться, она не совсем понимала, зачем он пригласил ее на ужин. Ладно был бы он гостем их города — тогда все можно объяснить просто скукой. Но нет, он не был приезжим.

— А вы, Алиса? Вы родились в Петербурге?

— Да. И мои родители, и дедушка, и бабушка — мы все коренные петербуржцы.

— А прабабушка? — лукаво улыбнулся Кирилл.

— Прабабушка — нет. Она родилась в Харбине, это было во время революции. Мой прапрадед работал на Китайско-Восточной железной дороге и после революции побоялся возвращаться в Россию. Они вернулись только в середине 1920-х.

— Как интересно. Значит, ваша прабабушка была подданной Китайской империи?

— Нет, вряд ли. В Китае к тому времени тоже произошла революция, император Пу И был отстранен от власти. В конце концов мои предки вернулись на родину — сперва в Хабаровск, а потом, уже в начале 1930-х, в Петербург. У них здесь оставались родные.

— Знаете, владелец фирмы, интересы которой я представляю, родом из Китая, хотя сейчас и является гражданином США.

— А мне казалось, что это китайская фирма. — Алиса насторожилась.

— Скажем так, у нее есть филиалы в разных странах, в Китае в том числе. Вероятно, я неудачно выразился. Но если бы видели ее владельца, вы бы навсегда забыли о его американском гражданстве. Господин Янг Лигонг — стопроцентный китаец.

— Но фирма все же американская? — Алиса решила проявить настойчивость.

— Да, но какое значение, по большому счету, это имеет для вас? Вы же не собираетесь вести с этой компанией бизнес. Какая разница, кому принадлежит здание, в котором вам, может быть, предстоит производить ремонтные работы? Главное, чтобы компания была платежеспособной, и она такой является. Если ваше предложение нас устроит, договор на проведение работ будет заключен по всей форме, вы получите аванс и так далее.

— Наверное, вы правы. Просто неточность в деловых вопросах всегда меня настораживает.

— Простите меня за эту неточность, но вы тоже были не безупречны. — Он намекал на их первую несостоявшуюся встречу.