Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— Ах да. Та давняя история. Да, действительно. Но о ней я не думала. Я просто представляла Лизины глаза, когда буду отрезать ей нос, рот, уши. Какой уродиной она будет становиться с каждым надрезом! Мы заранее обсудили, что наденем и куда пойдем, и я специально оделась, как она. Мы немного погуляли, сходили в кино, я довезла ее до дома, а потом припарковалась в соседнем дворе и снова зашла к Лизе. Она не удивилась, только усмехнулась. Мол, набралась наконец-то смелости выяснить отношения. Она всегда считала меня трусихой. — Алиса снова погрузилась в апатию. — Она повернулась ко мне спиной, чтобы пройти в комнату, а я схватила ее за волосы и ударила головой о стену. Она потеряла сознание, я скрутила ее скотчем и заклеила рот. Потом сходила на кухню и взяла нож, тонкий и острый, чтобы удобнее было резать. Потом у меня все как-то стерлось, я плохо помню, как все сделала. Остановилась, только когда Лиза обмякла. Я послушала ее сердце — оно больше не стучало. На всякий случай я взяла шампур, на котором дядя Юра шашлыки готовит, и проткнула ей сердце. У меня были резиновые перчатки, так что протирать ничего не пришлось. Я просто аккуратно сняла их, положила в пакет и осторожно вышла из квартиры, только ручку двери протерла. Никаких угрызений совести я не испытывала. А на следующий день я вообще как-то об этом забыла и, когда мне сказали, что Лиза погибла, ужасно удивилась. Мне и сейчас кажется, что всего этого не было.

Алиса помолчала.

— А с Ильей просто все было кончено. Бабушка говорила, что когда-нибудь мы снова сможем быть вместе. Но она ошибалась, мы бы не смогли. Но тогда зачем ему жить? Чтобы любить других женщин? Я бы этого не вынесла.

— А зачем вы несколько раз отклеивали скотч на лице Шумиловой?

— Хотела, чтобы она отдала мне орхидею.

— Орхидею?

— Нефритовую орхидею. Старинная подвеска из нефрита. Она приносит счастье и делает любую женщину неотразимой. Я хотела ее получить. Она должна была принадлежать мне, а не Лизе. Я старше, она была моей по праву. Но она все повторяла, что у нее ее нет. Врала, конечно. Она была у нее, иначе Лиза никогда не смогла бы соблазнить Илью. Никогда. Это все орхидея, она ей досталась от матери, потому что у бабушки родился сын. Иначе подвеска не попала бы к Лизе! Но это несправедливо, она должна была быть моей! И бабушкины мужья, и удачные замужества прабабушки — это все орхидея. Мужчины любили их, сходили с ума, а все из-за нефритовой орхидеи императрицы Цыси.

Следователь и Максим переглянулись.

— Вы мне не верите? — заметила их взгляды Алиса. — Напрасно. Мы потомки китайской императрицы, мою прапрапрабабку она родила от своего тайного любовника и позволила другим людям ее удочерить. Отсюда и орхидея. А вы знаете, что это была за женщина, императрица Цыси? Она была жестокой, жадной, властолюбивой. А еще она была очень хороша собой и никогда не старела. Ее путь к успеху пролегал по трупам мужчин. — Что-то во внешности Алисы изменилось: в осанке, посадке головы, во взгляде появилась величественность. — Все женщины в нашем роду таковы. И прабабка, и бабушка, и тетя Люда, и Лиза — все. Я не такая, потому что женская связь между мной и Цыси прервалась. Бабушка родила сына, моего отца.

А вы знали, — обернулась Алиса к Максиму, снова оживляясь, — что все бывшие бабушкины мужья умерли? Только умерли после того, как приватизировали квартиры и завещали их бабушке.

— Вы намекаете, что Валерия Константиновна убила их?

— Удивляетесь? — Она подняла на него свои по-детски широко распахнутые глаза.

Максим не поверил.

— Это все орхидея, она захватывает человека, подчиняет своей воле, меняет его судьбу. Это ее искал убийца в 1955-м. А знаете, — вдруг неожиданно озорно улыбнулась Алиса, — где сейчас этот убийца? Ведь тогда его не нашли! А я знаю, где он!

Максим и следователь снова переглянулись. Неадекватность Алисы Терехиной была так очевидна, что даже психиатрическая экспертиза казалась формальностью.

— Он разлагается на дне Обводного канала. Наверное, уже разложился.

Максим дал следователю знак не перебивать ее.