Нефритовый тигр

– Я помню служанок дома Кхам^[128], они всегда угощали вкусностями. Старшие слуги смотрели за мной и заботились обо мне. Но однажды во двор ворвались стражники, господина казнили, а всех нас отправили на невольничий рынок. Я и сейчас помню, как плакала, когда меня забрали из рук любимой служанки. Я так и не узнала её имени. Я убежала, чтобы найти её, хотела быстро вернуться, только не знала, где её искать, и заблудилась. Меня нашли и за это наказали старшую служанку, а та уже меня. Она была моей наставницей, а из-за меня её высекли… В новом доме были и другие дети. Вначале они сказали, что в этом доме надо есть песок, потом одна девочка выстирала мою одежду в ослиной моче… А когда купили нового мальчика, мы начали делать это с ним.

– Зачем?

– Если бы я не слушалась их, они снова бы делали плохо мне.

– Понимаю, но как ты думаешь, это было правильно?

– Нет… – детский голос стал виноватым.

– Почему?

– Потому что ему было плохо, а совершать плохое нельзя.

– Можно, но только тому, кто совершает дурное тебе, и тогда, когда ты уверена, что так будет лучше. Если тебя бьёт слабый и ты можешь дат отпор, то бей его в ответ. А если тебя бьет кто-то сильный, покажи ему, как тебе больно, чтобы его злоба насытилась, а потом можно отомстить. Но только если твоей вины не было или если наказание слишком суровое. Понимаешь?

– Нужно себя защитить?

– Верно, лишь поначалу выбрать, как.

– А если я сделала больно слабому, я плохая? Помню, служанка с кухни показала, как зарубить птицу или кролика. Мне было их жалко, я просила их не убивать, но служанка на меня кричала, и я… Старшая служанка сказала, что жизнь рабыни очень тяжёлая, значит, я должна быть сильной, и, если смогу убить без жалости, значит, буду сильной. Но мне всё же их жалко, а она ругалась, – девочка зарыдала, и Сона её обняла.

– Как ты попала в Южные равнины? – девушка старалась отвлечь страдающего ребёнка от ужасающих воспоминаний.

– В один день пришёл господин и забрал меня. Мы долго шли, очень долго. На границе стражники сменились, и мы узнали, что теперь нас купил Юй Куо. Нам нельзя было идти медленно, просить воду, еду или остановиться. Па Шоу^[129] выбрал детей и сказал, чтобы следовали за ним, и если хотим есть больше, то должны учиться, чтобы за нас много заплатили. Он учил нас скрываться, чтобы не нашёл ни один стражник, искать богатых господ и забирать их кошельки. По дороге мы заходили в города и должны были принести по три кошелька. Кто приносил монет больше остальных, тому давали монетку и разрешали поесть в шатре Юй Куо. А кто не справлялся, того наказывали. Я старалась, но получалось не всегда. Я делала плохо, да?

Сона вновь обняла подопечную в попытке не выдать свои чувства. Взрослый знает, насколько с ребёнком поступали омерзительно и ужасно, но сам ребёнок этого ещё не осознал, что и сохранило его разум. Став старше, она поймёт, и, если она попросит помощи преодолеть боль от невидимых ран, Сона сделает всё, что в её силах. А сейчас пусть живёт в неведении и будет счастлива. Единственная задача, которую Сона определила для себя на данный момент – заново научить Ми Лу понятию добра и зла, заменяя ими искажённое представление о морали.

– Я боялась, что госпожа подумает, что я плохая, и продаст меня, поэтому не рассказывала…

– Не продам. И ты, и я будем жить счастливо, никого не боясь.

Сегодня Сона поклялась себе в двух вещах. Первое – делать всё разумное наперекор страху, и второе – попасть домой любым способом.

Поутру Сона и Аи привычно отправились на рынок. Пройдя мимо лавок с фруктами, они наткнулись на толпу зевак, обступивших театрально восхваляющего Духов попрошайку. Лицо хозяйки переменилось:

– Истинное чудо, Ан Ан! Этот человек мне знаком! Он часто ждал подаяние у храмов и много молился. Раньше бедолага не мог ходить и даже, приняв от Служителя послушание, полз к монастырской горе! Хвала Духу-матери и Духу исцеления! Это же его Дух И исцелил у храма!

– Он вправду не мог ходить?

– Ша Я Тоу^[130], – любяще укорила Аи несведущую гостью издалека. – Я же тебе говорю! Можешь не верить в Священных Духов, но вот ты видишь своими глазами!

Абсолютная, бескомпромиссная вера Аи в происходящее и тот факт, что сюда Сону перенёс не кто иной, как сам Белый бог, заронили где-то глубоко в душе сомнения в верности прежних скептических суждений. И если это правда, то есть малая доля вероятности, что она сможет вернуться и без Ху Цзы. Сона поняла, что с этим предстоит разобраться.

Глава 12

Встреча

Сона решила поставить на двух лошадей разом: Духа исцеления, вполне возможно, существующего и проявившего милость по отношению к бродяге, и на Сяо Ла, на встречу с которым она не переставала надеяться. Не теряя времени в ожидании, она принялась осаждать верховный храм города. Неделя практически ежедневных посещений привели лишь к загадочному выражению на лице Аи, свято верившей в то, что ей удалось приобщить дикарку к истинной религии и им обеим это зачтётся.