Нефритовый тигр

Ежедневно Сону мучило двоякое чувство. Мнимая госпожа винила себя и купленную рабыню за сумму, потраченную на её освобождение. Оставь она эти девять монет, смогла бы прожить безбедно целых четыре месяца! Сона злилась на подопечную, за что позже себя отчитывала: всё-таки ребёнок, по сути, ни в чём не виноват. Сона сама, не разобравшись в обстоятельствах, ведомая жалостью в первую очередь к себе, подставила приютивших её Аи и Чжу Жу. Позже, когда она снова видела Ми Лу, набравшую немного веса, играющей с хозяйскими девочками пяти и семи лет, сердце сжималось:

«Нет, если бы я оставила Ми Лу, то лишила бы ребёнка шанса на счастье. Ей бы пришлось пройти через ад! Нет, я сделала правильно. А деньги… Разберусь».

Сона понимала, что терзания, отравляющие мысли и душу – не что иное, как последствия сложившейся ситуации. За всеми переживаемыми ею эмоциями и чувствами, злостью, виной, отчаянием стоит единственное – страх.

Она боится… чего? Не вернуться домой, где всё родное, безопасное и ждут любимые люди… Боится их потерять. Боится застрять здесь, в неизвестности, в мире реального страха, постоянно кружащего рядом, словно гиена возле истерзанной, но пока что способной драться добычи, периодически её цепляя и покусывая. Боится повторения. А ещё? Остаться одной? Нет. Она жаждет одиночества. Там нет врагов, законов, ответственности – там спокойно. Однако закрыться – значит отнять у себя возможность жить так, как хочется именно тебе! Подарить узды правления собственной жизнью кому-то чужому! Нельзя! Если желаешь жить так, как того хочешь, то воспрянь духом, выпрями спину и иди вперёд! И сейчас, когда мысли пришли в порядок, нужно действовать!

Вечером, расстилая свой матрас на полу и готовясь ко сну, Сона решила рассчитать дальнейшие шаги:

«Сяо Ла назначил встречу в пост и не пришёл. Вдруг дело вовсе не в надзирателях? Начнем сначала. Что говорила женщина в тумане? – Сона перебирала сохранившиеся в памяти обрывки событий и диалогов, чтобы выстроить последовательность предпринимаемых в будущем действий и понять, почему Сяо Ла не явился. – Что, если для него встреча была опасна? Скорее всего, это связано с положением рода Ху Цзы. У знатных много тайн и людей, эти тайны охраняющих».

Вспоминая, Сона не сразу заметила, как прежде ровный ритм сердца болезненно учащается, а тело покрывается липким холодным потом. Ей казалось, будто вот сейчас в комнату ворвутся солдаты востока и выволокут её! А сероглазый метис передумает и вправду отрубит ей голову! В темноте поплыла иллюзия… медленно приоткрывается дверь…

– Госпожа, могу я просить? – из устрашающего видения испуганную Сону вытянул тихий голос лежащей на кровати Ми Лу.

– Говори.

– Госпожа, мне стыдно… Могу я лечь рядом? Мне очень страшно.

Страх самой Соны тут же притупился. Теперь она чувствовала, что в своих кошмарах не одинока и её обязанность как старшей – защитить младших. Это знание придавало невероятных сил!

Девочка стянула матрас с лавки, создавая вторую постель.

– Чего ты боишься?

Ми Лу долго молчала, вероятно, решаясь на самый тяжёлый для неё разговор.

– Если что-то не даёт твоей душе покоя, можешь рассказать. Обещаю, я пойму и не стану тебя бранить. Ты всегда можешь довериться мне, я выслушаю и защищу, – искренне и как можно более спокойно заверила Сона.

– Спасибо, – в темноте послышалось всхлипывание. – Я плохая?

– С чего подобные мысли?

– Я вижу госпожу Да Си^[125] и госпожу Лян Юэ^[126]. Они никогда не выполняли чёрных поручений служанок и даже имеют право приказывать. Почему у меня не так?

Вопросы детей так прямолинейны. Для них мир невероятно прост! Зачем взрослые всё усложняют? Именно подобные вопросы помогают узреть абсурдность взрослого мира.

– К сожалению, вместе с нами живут ужасные люди и делают то, чего мы не заслужили. Одни поступают так потому, что плохие по природе, иные – из-за вроде как благих намерений, а третьих научили. Держать обиду на любого из них пользы не принесёт: первые не поймут, вторые ошиблись, поскольку смотрели с другой точки зрения, а третьи не знают, что можно по-другому. Со временем меняются лишь вторые и третьи, и мы сами влияем на их отношение к нам. У рабов тоже есть выбор. Кто-то выбирает послушание, кто-то бунтует, а наш Ман держится так, что его уважают больше, чем некоторых свободных, – Сона по-доброму рассмеялась. – Сейчас, благодаря Чжу Жу и госпоже Ляо, у тебя новая жизнь. Пусть ты не станешь хозяйкой в доме знатного господина, но, даже будучи нонмин^[127], не позволяй того, чего не хочешь, и не делай другим того, чего боишься сама. Наверно, это правильно.

– Где ваша семья, госпожа?

– Далеко. – Горло сдавило комком.