Нефть!

То, что Банни желал устроить, воплощалось в идее рабочего колледжа, построенного на каком-нибудь подходящем для жилья участке земли, вне города. Но вместо того чтобы тратить свои миллионы на сталь и бетон, он предполагал начать дело с палаток и к работе над помещением привлечь и учеников, и преподавателей. Ежедневно четыре часа должны были быть посвящены ручному труду и четыре – учебным занятиям. Все должны иметь одинаковые костюмы цвета хаки и не посещать светского общества. Банни предполагал побывать в университете и высших школах, поговорить с отдельными небольшими группами учащихся и постараться переманить некоторых учеников в свой будущий колледж. Рабочим Союза будет тоже предложено выбрать из своей среды наиболее обещающих молодых людей обоего пола. Вся эта его затея могла осуществиться быстро и стоить недорого, потому что, кроме строительного материала, все могло получаться на месте: у них будет своя ферма и специальная школа ремесел.

VI

Так что же они все по этому поводу думали?

Первый выразил свое мнение Хаим Мензис. Быть может, его чувства были оскорблены намеком на табак, – как бы то ни было, он сказал, что, с его точки зрения, этот будущий колледж ничем не отличался от так называемых колоний. Назвать его, конечно, можно было колледжем, но это дела не меняло. Колонии же были самыми худшими западными тормозами рабочего движения… Они приучают молодых людей жить обособленно от других рабочих, и вы можете быть вполне уверенными, что в вашем колледже они будут думать о чем угодно, только не о классовой борьбе.

– Это, безусловно, справедливо относительно колоний, – сказал Банни. – Но мы ведь не собираемся никуда удаляться, и своей главной целью мы именно поставили помогать рабочему движению.

– Люди, которые хотят помогать рабочему движению, должны все время находиться в этом движении, а если вы возьмете их оттуда, то они привыкнут к более легкой жизни и не будут уже годиться для настоящей борьбы. Это уже не настоящие рабочие.

– Но их жизнь вовсе не будет очень легкой, товарищ Хаим.

– Говорите еще! Нелегкой! Устроить колледж, в который пригласить разных молодых леди и джентльменов, и думать, что такая жизнь не покажется рабочим легкой!

– Да ведь эти молодые леди и джентльмены там-то именно и будут тренироваться для классовой борьбы. Дисциплина будет очень строгая. Я даже считал бы нужным, если бы никакая другая дисциплина не помогла, ввести в курс обязательное требование, чтобы каждый студент за время своего пребывания в колледже просидел в тюрьме в общем не менее тридцати дней.

– Ну, это я вам скажу – тоже здорово! – воскликнул Питер Нейгл.

– Но в чем они могут так провиниться? – спросил Хаим саркастическим тоном. – Разве что покатят на автомобиле с недозволенной скоростью?

– Почему непременно только это? Они могут попасть в Энджел-Сити в какую-нибудь забастовку или пойти на какой-нибудь социалистический митинг на углу двух улиц, где их, конечно, не замедлит схватить полицейский. Я думаю, мне нечего учить именно вас, что нужно сделать для того, чтобы вас арестовали, товарищ Хаим.

– Да, но ведь можно попасть на такого судью, который засадит вас в тюрьму не на тридцать дней, а на целых шесть месяцев, а то и больше.

– Ну, это уже дело случая. Я только говорю, что ни один студент не будет считаться годным для борьбы, если он не побудет за время своего пребывания в колледже в тюрьме. Разумеется, на почве классовой борьбы.

– Ну а как же учителя? – спросил Григорий Николаев.

– Им полагается побыть в тюрьме раз в три года или даже, может быть, раз в пять лет.

– А сам основатель колледжа? Как часто полагается ему? – спросил с веселым смехом Питер Нейгл.

Дэн Ирвинг ответил за Банни, сказав, что он подождет того момента, когда останется совсем без денег.

Разговоры на эту тему продолжались. Банни стоял за то, что студенты сами должны были решать, какая доктрина им больше по душе. Дело учителя давать им разъяснения на предлагаемые вопросы. Каждый класс должен представлять собой открытый форум. Не должно быть никакого «сектантства», никаких предвзятых восхвалений одних доктрин и гонений на другие. Студентам должен быть предоставлен совершенно свободный выбор тех или других.

Но старый скептик Хаим не унимался.

– Я хотел бы знать, как вы думаете распорядиться с сексуальным вопросом? – спросил он.

Банни отвечал, что это был очень сложный вопрос и он его себе еще не окончательно выяснил.

– Думаю, что нам придется руководствоваться в этой области буржуазными стандартами, – сказал он.

– О боже! – воскликнул Питер Нейгл. – Раз уже дело коснется буржуазии…

Яков Мензис, студент, сказал, что он только что читал об одной социалистической колонии, которая была устроена в Теннесси много лет тому назад и которая распалась именно благодаря неудачно разрешенному сексуальному вопросу.