Нефть!

– Это всегда так будет со всякой колонией при капиталистическом строе, – прервал сына старый Хаим. – Есть только один способ заставить мужчину жить всю жизнь с одной только женщиной – это запереть их в доме и никогда не выпускать. Но раз вы позволите им иметь сношения с другими людьми, то мужчина тотчас же найдет, что ему необходима другая женщина, женщина, более для него подходящая. И так будет всегда!

VII

В результате всех этих разговоров выяснилось, что никто не был уверен в успехе такого предприятия, но вся молодежь с радостью готова была помогать кто чем мог, если Банни решит привести свой план в исполнение. Банни сказал, что он уже начал подыскивать подходящий участок земли милях в пятидесяти приблизительно от Энджел-Сити, в том месте, где было бы достаточно воды и были бы подходящие почвенные условия. Он решил пожертвовать три года развитию этого дела, и если окажется возможным установить желаемую дисциплину и нравственные стандарты, то тогда он поставит все это дело на серьезный лад и возьмет на себя все материальные издержки. Тогда им понадобятся и учителя, и организаторы, и разного рода заведующие, так что дело для всех найдется.

Одновременно с этой заботой Банни имел частые свидания с адвокатами, и все они прилагали все старания, чтобы спасти все, что только было возможно из состояния мистера Росса. Задача исключительная по трудности в силу того, что они вели борьбу не с каким-нибудь простым смертным, но со всемогущим Верноном Роско. Берти приходила во все большее и большее неистовство и заявляла о своем намерении явиться в контору с револьвером в руках и застрелить нефтяного магната.

В разгаре всех этих волнений Банни получил письмо от Элис Оливье-Росс. Она писала, что не допускала мысли, чтобы «эти ужасные деньги» могли испортить их отношения. «Память о дорогом Джиме была навеки оставшимся, связывающим их священным звеном». Потом она сообщала о том, как тотчас же по возвращении в Париж она отправилась к своему любимцу-медиуму и как на третьем сеансе появился дух Джима, и с этого раза все его слова записывал стенограф, и она посылала их сейчас Банни (вместе с письмом Банни получил довольно внушительного вида связку бумаг, перевязанную голубой лентой) и надеялась, что Банни, со своей стороны, тоже пойдет к какому-нибудь медиуму и потом сообщит ей обо всем, что ее дорогой, незабвенный Джим будет говорить на сеансе там, в своем милом Энджел-Сити.

Банни развернул стенографический отчет и принялся читать. Все первые строки были сплошь наполнены сентиментальными фразами о «счастливом береге» и о блаженстве, которое он испытывает, слушая шелест ангельских крыльев и хоры ангельских голосов, и о том, что он просит передать своему дорогому Банни, что он «все, все понимает и все прощает». Все эти фразы носили на себе явный отпечаток творчества сентиментальной пожилой леди или ее приятеля, – хитрого плута медиума. Но была одна фраза, заставившая Банни вздрогнуть и усиленно забиться его сердце. «Я желал бы, чтобы дорогой мой Банни поверил, что с ним говорит действительно его отец, и я хочу напомнить ему об одном человеке, который устроил нам покупку земли в Парадизе. У него было спереди в верхней челюсти два золотых зуба, и маленький Банни насмешил меня, сказав, что воры, наверное, разроют его могилу». Банни был поражен. Какими таинственными путями, силой каких «заклинаний» медиум в Париже мог узнать о той шутке, которую много-много лет тому назад Банни, тогда тринадцатилетний мальчик, сказал отцу по поводу мистера Хардекра – того агента, который устроил им покупку нефтяных участков в Парадизе?

Было о чем подумать. Неужели действительно его отец не ушел из его жизни бесследно, навсегда, но куда-то исчез, и связь с ним могла не нарушаться?..

Банни долго бродил в это утро по отдаленным улицам города и думал, думал все об одном и том же, а до его слуха доносился голос Эли Уоткинса, звучавший по радио и повторявший ветхозаветные пророчества.

Глава двадцать первая. Медовый месяц

I

Банни проводил теперь почти все свое время в поисках за подходящим участком для своего будущего рабочего колледжа. Это было несравненно более интересным занятием, чем отыскивание нефтяных участков. Вы тут могли считаться с окружающими видами, с лесами и холмами, со всем тем, что было близко вашему сердцу. И для того, чтобы найти то, что вам было нужно, приходилось совершать долгие поездки в автомобиле. А так как Рашели предстояло быть одной из главных заведующих будущего колледжа, то было вполне естественно, что и она участвовала в этих поездках. И всю дорогу они болтали, и столько было интересных тем!

В один прекрасный день они осмотрели два места, оба были не годны, и они собирались уже возвращаться домой, когда услышали еще об одном участке, находившемся еще немного дальше от города.

– Если мы туда сейчас поедем, то придется чересчур поздно вернуться домой, – сказал Банни.

– В таком случае мы могли бы переночевать там в какой-нибудь гостинице, а утром закончить осмотр.