Негасимое пламя (СИ)

– Я его разбужу, – нехотя сказала женщина, плотнее запахивая махровый халат. – Вы… проходите пока.

Его провели в просторную кухню. Дедушку будили долго; отстранённо наблюдая, как понемногу рассеиваются за окнами тучи, Верховский заподозрил, что старичка поднимают от вечного сна. Однако, когда Григорий Петрович Дубинский наконец явился во всём своём блеске, стало ясно: время ушло на наведение марафета. Сияющую лысину, цветом и застарелостью близкую к мамонтовым бивням, обрамляли тщательно причёсанные короткие волосики; морщинистое личико горделиво торчало на тонкой шее из строгой удавки воротничка, как хилый подснежник из весенней прогалины. Верховский холодно улыбнулся профессору.

– Приветствую, коллега, – сказал он, наблюдая, как растерянно меняется в лице глава научного отдела. – Честно говоря, надеялся застать вас на рабочем месте.

Григорий Петрович болезненно дёрнул сухими губами.

– Мне нездоровится.

– Тогда, пожалуйста, сядьте. Разговор займёт время.

Не так давно Верховский смутился бы старости и немощи. Не теперь. Пожилой негодяй – всё равно негодяй, а если профессор каким-то образом чист перед законом и совестью, то волноваться ему не о чем. Дубинский поколебался несколько мгновений, словно пытаясь определить, расценивать ли слова как приказ и чего вообще от него хотят, но в конце концов уселся за кухонный стол и положил перед собой сцепленные в замок руки – будто их уже сковывали серебряные браслеты.

– Что-то случилось в моём отделе?

– Я по другому поводу, – уклончиво сказал Верховский. Если окажется, что это светило сманивало перспективных исследователей на кривую дорожку, в научном отделе неминуемо что-то случится. – Меня интересует ваше предыдущее место работы. Точнее, обстоятельства, при которых вы его покинули.

Скулы профессора мгновенно потеряли в цвете. Взгляд метнулся из угла в угол, словно Дубинский ожидал увидеть там спрятавшихся оперативников – или кого похуже.

– Вы… вы ведь сотрудник контроля? – как-то совершенно невпопад спросил он. – Покажите… удостоверение, пожалуйста.

Верховский вопросительно вскинул брови, но корочку предъявил. Профессор придирчиво изучил её, хмуря выцветшие брови. Мелко вздохнул.

– Да… Не знаю, что вам теперь понадобилось, если честно… Я уже сказал об этом… предмете… всё, что мог. Но… но да, я обязан ответить на ваши вопросы.

– Никто не тащит вас под следственную присягу, – Верховский подчёркнуто напоказ соорудил вокруг кухонного стола чары тишины. От магических усилий всё ещё побаливало где-то глубоко под кожей; пройдёт немало часов, пока перестанет. – Вы связаны каким-то формальным обещанием?

– Да, разумеется, – профессор беспокойно пошевелил большими пальцами. – Говорить… м-м-м… на эти темы я могу только и исключительно с вами.

Вот как. Умели работать тогдашние контролёры. Одного не предвидели: кто именно придёт им на смену.

– В таком случае отвечайте на мои вопросы правдиво и полно. Это приказ, – мягко сказал Верховский. Профессор вздрогнул. Должно быть, это первый допрос в его жизни. – Какова была ваша должность? Чем вы занимались?

– Я руководил институтом, – старательно выговаривая слова, ответил Дубинский. Верховский частенько встречал у гражданских это забавное, но полезное заблуждение: многие обыватели считают, что от громкости голоса и чёткости артикуляции зависит исполнение клятвы. – Должность была – директор. Но я именно что управлял. Научная деятельность – её я не касался. Почти никак.

– Не касались, – веско повторил Верховский. Директор, надо же… Конечно, его пощадили: кому он нужен, зицпредседатель? – И в экспериментах вы не участвовали?

– Конечно, нет. Из нас никто не участвовал, – Дубинский нервно пожевал губами, будто перебирал слова в поисках подходящих. – Это была мера предосторожности. Мы набирали в учёные исключительно магов, причём не холодного спектра. Чтобы никто не мог самостоятельно опробовать… результаты изысканий.

– И как же тогда проводили опыты?

– Была особая схема, – профессор замялся. – Довольно-таки… неэтичная. Эти люди работали на обслуживающих должностях: уборщики там, бухгалтеры, техники… Люди с даром, я имею в виду. Многие даже и не знали, что он у них есть. Эксперимент надо было провести так, чтобы испытуемый не понял, что именно он делает и зачем. То есть… Обставить как разговор за обедом или как просьбу о мелкой помощи, подержать пробирку или что-то такое… Понимаете, если бы эти люди осознали, на что они способны… Конечно, в основном это были обычные граждане, без наклонностей. Но риск…