Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

В это время военные уже активно планировали заговор и тоже нуждались во внешней поддержке своих планов, весьма доброжелательно встреченных Германией. Адмирал Канарис завязал в Испании прекрасные контакты еще в период своей работы в мадридской резидентуре разведки ВМС во время Первой мировой войны и с тех пор испытывал искреннюю симпатию к этой стране. По неподтвержденным данным, в 1916 году он подружился с будущим диктатором Франсиско Франко, тогда еще майором марокканских войск, и сохранил эту дружбу на всю свою жизнь. К немцам обратился и бывший командующий штурмовой гвардией и бывший директор гражданской гвардии генерал Хосе Санхурхо, изгнанный в 1932 году из страны за попытку совершения путча в Севилье. В феврале 1936 года он провел в Берлине переговоры с Канарисом, взявшим на себя смелость в значительной степени на собственный страх и риск поддержать будущих мятежников. Участники заговора генералы Мола, Франко и Годед первоначально назначили выступление на 17 апреля 1936 года, а потом из-за неготовности отложили его на неопределенный срок. При этом они постоянно и громогласно уверяли правительство в своей лояльности. От премьера не укрылась подготовка к мятежу, но вместо тюрьмы или отставки заговорщиков оставили на командных постах, и это неразумное решение в конечном счете и погубило республику.

Напряженность в Испании возрастала. Левые постоянно конфликтовали с правыми, каталонские и баскские националисты — с центральным правительством, коммунисты — с троцкистами и анархистами. Боевые отряды партии ИФ и ХОНС вплоть до 1936 года постоянно провоцировали беспорядки, нападали на социалистов и коммунистов и вообще всячески дестабилизировали ситуацию в стране. Асанья попытался взять на себя роль объединяющего общество лидера и 10 мая был избран на пост президента республики, назначив новым премьером своего ставленника Касареса Кирогу, однако ситуация уже выходила из-под его контроля. Социальный взрыв явно назревал, недоставало лишь детонатора, которым стало произошедшее в наэлектризованном Мадриде двойное убийство.

Первым погиб офицер столичной штурмовой гвардии Хосе дель Кастильо. Вечером 12 июля по дороге к дому четверо “пистолерос” фаланги застрелили его в отместку за совершенное им в начале года убийство известного фалангиста маркиза Эредиа. На следующий день после похорон штурмовые гвардейцы решили отомстить человеку, который, как они полагали, организовал этот террористический акт. Они вломились в дом одного из лидеров монархической партии, депутата кортесов Кальво Сотело и увезли его якобы для допроса, а по дороге застрелили и привезли тело на одно из мадридских кладбищ под видом трупа неизвестного бродяги. Однако к середине следующего дня Сотело опознали, что также вызвало бурю возмущения. Оба убийства всколыхнули Испанию и выплеснули на улицы толпы протестующих из обоих лагерей, а заговорщики-националисты обоснованно сочли этот момент вполне подходящим для активных действий. Выступавший под псевдонимом “Директор” Эмилио Мола известил сообщников о дате и времени начала выступления: 17 июля в 17 часов. По устоявшемуся мнению, окончательным сигналом стала переданная радиостанцией в Сеуте и вошедшая в историю кодовая фраза “Над всей Испанией безоблачное небо”. В ее подлинности имеются определенные сомнения. Вероятнее всего, в действительности сигналом послужило не столь романтическое, но действительно переданное сообщение: “Семнадцатого в семнадцать. Директор”.

Контрразведки в Испании не существовало ни в тот момент, ни ранее, а сами испанцы с гордостью заявляли, что подобный институт противоречит их национальному характеру. Не было в стране и внешней разведки, но она хотя бы имела исторические корни в прошлом, когда в эпоху контрреформации Филипп II наводнил Европу своими шпионами. Из-за отсутствия спецслужб правительство упустило из виду довольно явные и широкомасштабные приготовления заговорщиков, и вплоть до начала мятежа, названного его участниками “Национальным движением”, он казался для президента и его аппарата чем-то далеким и не вполне реальным.