Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Но еще большие масштабы приобрело не физическое, а агентурное проникновение в иностранные посольства. При этом, казалось бы, серьезные и информированные о методах деятельности спецслужб люди часто попадали в тривиальные до примитивности ловушки. Особенно преуспел НКВД в использовании балерин Большого театра для обольщения иностранных дипломатов, хотя в числе объектов подобных агентурных разработок были и установленные разведчики. Им почему-то и в голову не приходило сопоставить жесткий полицейский режим в СССР и тотальную слежку за иностранцами с поведением своих открыто и без опасений общавшихся с ними подруг. Самое интересное, что для иностранцев отнюдь не являлось секретом, что советские люди отправляются отбывать срок в лагерях за куда менее серьезные прегрешения. “Близорукость” сотрудников иностранных миссий выглядит особенно странно после событий конца 1937 года, когда по согласованию с Политбюро ЦК ВКП(б) 10 октября появился совершенно секретный приказ НКВД о немедленном аресте всех советских граждан, связанных с личным составом дипломатических представительств, и лиц, посещающих их служебные помещения и квартиры. После некоторой либерализации пункт 12 приказа НКВД СССР от 26 ноября 1938 года № 00762 частично изменил подход к этому вопросу: “В отношении советских граждан, посещающих иностранные посольства и консульства, практиковать задержание и выяснение личности задержанных. Задержание не должно длиться больше 48 часов, в течение которых при наличии компрометирующих материалов необходимо оформлять арест задержанных с точным соблюдением соответствующих статей У ПК или освобождать их, если нет необходимых оснований для ареста”[296]. Естественно, иностранцы не знали о существовании этих документов, однако массовые исчезновения знакомых советских людей не могли пройти для них незамеченными. Как и планировала контрразведка, дипломатические представительства оказались в фактической изоляции, в результате которой министерства иностранных дел Германии, Италии, Японии и Польши вынуждены были закрыть ряд своих консульств в СССР. Но даже столь явные меры контроля и репрессий не мешали некоторым советским гражданам как ни в чем ни бывало продолжать общение с иностранцами. Вероятно, трудно было найти более явные демаскирующие признаки агентуры госбезопасности, однако ее расшифровки не произошло. Судя по всему, дипломатам просто не хотелось терять отношения с привлекательными “ласточками НКВД”, а справиться с возможными проблемами они планировали сами и без труда. Но любому человеку, да еще в чужой и зачастую непонятной стране, всегда очень трудно противостоять систематической разработке спецслужбой и тщательно спланированным подталкиванием к вербовке. Многие операции контрразведки увенчались успехами, большинство из которых не рассекречено и по настоящее время.

Кроме завербованных на компромате и используемых “втемную” источников (военно-морской атташе германского посольства фон Баумбах и другие), советская разведка располагала в Москве и агентурой иного рода. Эти люди были завербованы на идейно-политической основе и видели свою жизненную задачу в социалистической или антифашистской борьбе. Одним из таких источников РУ РККА являлся работавший с осени 1939 года в составе торговой делегации Германии в СССР, а затем в ее посольстве Герхард Кегель (“ХВЦ”, “Курт”). Именно он в начале 1941 года сообщил о приезде в Москву под видом инженера-химика высокопоставленного сотрудника РСХА Вальтера Шелленберга, вскоре назначенного руководителем внешнеполитической разведки Третьего рейха. После начала советско-германской войны сотрудники посольства эвакуировались из Москвы, и в вагоне поезда руководитель Кегеля сумел передать ему записку с инструкциями по связи для ведущего агента советской военной разведки в Берлине Ильзе Штебе (“Альта”). Это позволило “Курту” продолжить работу на РУ в рейхе.

Серьезные изменения оперативной обстановки произошли в стране в 1939 и 1940 годах, после присоединения к Советскому Союзу обширных западных территорий с населением свыше 23 миллионов человек. В первую очередь это выводило границу в непосредственное соприкосновение с Германией и создавало новые возможности для организации разведывательной работы против нее. В 1940 году на бывших польских землях были развернуты в общей сложности 6 радиоцентров разведки и 82 разведывательных органа различного уровня, работавших на глубину 100–150 километров. Только в 1940 году германская контрразведка арестовала за шпионаж в пользу СССР 366 своих граждан, в том числе 268 немцев[297].