Негодная

Мэри встала и пошла по тропинке к сараю. Потянула за ручку двери. Одна петля сломалась, и нижний край двери скреб по земле. Кейти помогла бабушке – приподняла дверь обеими руками и открыла. Возможно, она ожидала увидеть в сарае диких зверей – кошек, лисиц или даже кого-нибудь совсем невероятного вроде тигра. Имея дело с Мэри, можно было ожидать чего угодно.

– Логово Джека, – пояснила она, когда они переступили порог сарая. – Он приходит сюда покурить и полюбоваться дамами.

– Дамами? – не поверила Кейти.

Мэри кокетливо вздернула бровь и указала на черно-белую фотографию, приколотую к стене. Это была женщина лет пятидесяти, очень фигуристая. Она улыбалась фотографу.

Кейти подошла ближе и вгляделась в снимок.

– Ничего себе! Это ты?

Мэри на фотографии была ослепительно хороша. Ее волосы лежали темными волнами, кожа сияла, глаза казались огромными. Они словно звали: «Иди-ка сюда!». Мэри стояла, положив руку на бедро, и всем своим видом как будто говорила: «Я позирую для этой фотографии, но только потому, что сама хочу».

Кейти отколола фотографию от стены и перевернула. Ни имени, ни даты.

– Меня фотографировал Роберт, – улыбнулась Мэри. – Джек жалел, что я позировала не ему, но нельзя же быть знакомым за всю жизнь только с одним человеком, правда? А теперь напомни-ка мне, зачем мы сюда пришли?

– За чемоданом.

– Ах да.

Мэри подошла к комоду, выдвинула ящик и стала в нем рыться. Он был битком набит разными садоводческими принадлежностями. Пакетики с семенами, моток бечевки, упаковка деревянных колышков, несколько аккуратно сложенных коричневых бумажных пакетов, одна кожаная перчатка.

– Здесь нет, – сказала Мэри, задвинула ящик на место и открыла дверцы шкафчика, висевшего над комодом. – Мы не это ищем?

Внутри лежал маленький потрепанный чемодан, обтянутый красной кожей. Кейти вытащила его и поставила на скамейку.

– Это специальный чемоданчик, если куда-то едешь на один день, – объяснила Мэри. – У него шелковая подкладка, есть кармашек для будильника и эластичные петельки для флакона духов и шампуня. Вполне хватает места для смены одежды, полотенца и косметики.

Она словно уводила разговор от главной темы.

– Что в нем лежит, Мэри? Там что-то есть?

– Мне хотелось шика, – проговорила Мэри, не слушая Кейти. Она любовно стряхнула пыль с чемодана. – Мне хотелось квартиру в Лондоне с большими светлыми комнатами и золочеными зеркалами, которые отражали бы солнечный свет. Еще хотелось, чтобы там были диваны, обтянутые белым плюшем, и огромная люстра. Я надеялась, что буду жить не так, как жила моя сестра Пэт. Она носила домашнее клетчатое платье из нейлона, рвала старые простыни на тряпки, привязывала их к ногам и натирала линолеум. Она штопала носки и перешивала одежду, а еще ставила заплатки. – Старуха наклонилась к чемоданчику. Казалось, груз воспоминаний давит на нее. – Я взяла эту вещь с собой, когда уходила. Отец подарил его мне за несколько лет до того дня. Он всегда дарил мне подарки, но совсем перестал это делать, когда родился ребенок. – Она постучала по чемодану кончиком пальца. – Я каждый день писала письма Пэт. И знаешь что? Она мне ни разу не ответила. Я думала – может, выбрасывает? Но нет, она сохранила их. Все до одного.

– Так это они в чемодане? Твои письма к Пэт?

Мэри очень медленно кивнула.

– И другие особенные вещи.

– Мы его откроем?

– Если хочешь. – Мэри устремила на Кейти взгляд, полный надежды. – Надеюсь, ты поймешь, что со всем этим делать.

1954 год. Как стать хорошей матерью. Часть вторая

Мэри сидит за столиком в углу столовой для персонала и ждет, пока новенькая – Джоан, кажется? – окончательно осознает то, что она ей сказала.

– Ребенок?

Мэри кивает и пытается улыбнуться.

– Да, девять недель назад. Девочка.

– И что ты с ней сделала?

– Я передала всю ответственность о малышке моей сестре Патрисии и ее мужу Лайонелу и не буду заявлять никаких прав на ребенка.

И эти слова по-видимому испугали Джоан. Мэри словно положила на столик рядом с чашками рекламный буклет похоронного агентства.

– Ничего себе… – Девушка робко и сочувственно гладит руку Мэри. – Ни за что бы не подумала.

– Я посылаю письма, – говорит Мэри. – И каждую пятницу отправляю деньги.

– Но ты же тоскуешь по дочери? – спрашивает Джоан.

«Каждую минуту каждого часа», – хочется сказать Мэри.

Ничто не может заполнить эту пустоту. Моя жизнь словно бы остановилась. Какая-то невидимая ниточка привязывает меня к ребенку, которого я, быть может, больше никогда не увижу, и я этого боюсь.

Но вслух она говорит вот что:

– Понимаешь… Меня утешает то, что она в таких хороших руках. Лайонел – друг нашего отца, он немного старше моей сестры. Он хороший человек, они с сестрой поженились по обоюдному согласию. Из Пэт получится прекрасная мать. Она очень разумная…