Через два дня мой танкер зашел в Сингапур под выгрузку дизельного топлива. Моё прибытие на судно, никого не удивило. Официально, я оставался на шип ярде, где заканчивал ремонт ещё один танкер нашего пароходства. Во время стоянки танкера в ремонте я, действительно зарекомендовал себя, как грамотный судоремонтник, спорил со старшим механиком по технологиям ремонта, и когда из кадров пришло распоряжение оставить меня здесь решать производственные задачи, он вздохнул и перекрестился. Увидя меня, "дед" вздрогнул и залепетал, что штаты заняты. Но я его успокоил, что иду на танкере, как пассажир.
Все пятнадцать суток возвращения домой, с заходами в порты под загрузку - выгрузку, я пил пиво и загорал на рубочной палубе. Чтобы меня не выбросили за борт, иногда угощал своих бывших коллег. По прибытии в Союз у меня была совершенно другая жизнь. Сейчас начиналась ещё одна. "Сколько их у меня было, - вздохнул я, - штук шесть - точно. А сейчас седьмая?"
* * *
Очнувшись от воспоминаний, я посмотрел на Подю. Похоже, он дремал сидя. Или тоже думал, вспоминал, что-то. Уж ему-то вспомнить есть что, - хмыкнул я, глянул на часы и понял, что пора делать зажарку для солянки.
Я достал из кипящего бульона мясо и порезал его на мелкие кусочки. Масёл вынимать не стал, пусть вываривается. Вывалил лук и морковь на громадную сковороду в оливковое масло, и заставил масло закипеть. После того, как овощи обжарились, добавил копчености, сосиски и мясо, протушил и залил все это разведенной в воде томатной пастой. Потом вывалил в кастрюлю, вылил туда же рассол из-под оливок, досолил и оставил довариваться.
Я вспомнил, что не обедал и перекусил, что-то побросав себе в рот. Вспомнил про грязную сковороду и сосредоточился на том, чтобы как-то её очистить без использования воды. Я всмотрелся в остатки продуктов на сковороде, представил, как они растворяются в воздухе, и сковорода стала почти зеркально чистой. Абсолютной зеркальности мешали обильные царапины. Попутно сковорода освободилась от многолетнего нагара на боках.