Неясные огни

— Вытяни руки, — подошла она к Маркусу, а потом полоснула острым лезвием от локтя к запястью через все написанные символы.

Мне поплохело.

Когда Леилани подошла ко мне, только животный страх, пригвоздивший к полу, не дал мне сбежать. Затравленно взглянув на вампира, я протянула руки вперёд и зажмурилась. Когда кожу полоснуло острой болью, я вскрикнула и сдала челюсти.

Кровь заструилась из глубоких разрезов, капая на чёрные плиты пола. Набрав моей и его крови в чашу, жрице продолжила читать нараспев воззвание, чертя на лбу статуи нашей кровью какой-то символ. Затем она перелила содержимое чаши в нишу алтаря, и кровь закапала с сердца, которое держал у груди Имшаллу. Дочитав заклинание, Леилани вышла из под каменного алтаря и встала в круг жриц на колено.

Сердце колотилось, как бешеное, отбивая жёсткий ритм в висках и выдавливая струи крови на пол. Ещё немного и крови во мне просто не останется.

— Я с тобой, — одними губами проговорил обеспокоенный вампир, я даже ответить не смогла.

Меня начала сотрясать крупная дрожь, наклонив голову, я закусила губу, молясь выдержать этот ужас. В голове стучали молотки, отбивая бой всё сильнее и сильнее. Горло сдавило, стало трудно дышать.

Капли, падая на камень, собирались в лужицы и текли к незамеченному ранее желобу, идущему вокруг на манер ритуального круга. Когда круг заполнился нашей кровью, то вспыхнул алым светом, а следом на ним вспыхнули и письмена. Воздух начал сгущаться, а кровь, наполнив основной желоб, пошла вверх по каменным колонам, образовывая некий рисунок, соединяясь под потолком знаком Повелителя и сияя алым огнём.

Круг на плитах засветился, а через секунду я подлетела в воздух, погружаясь в кровавый столп энергии, выбивающий душу из реальности. Энергия бурлила и застилала глаза. Она проходила сквозь меня, обжигая огнём, пока я не перестала видеть и слышать. Вокруг осталось только кровавое марево и полная тишина. Исчезли боль, исчезло биение сердца. Я больше не чувствовала тело. Неужели я опять умерла?

— Человек… — раздался низкий утробный голос, — я ждал тебя…

Он лился из ниоткуда и отовсюду сразу.

— Меня?

— Ни одна смертная не могла выдержать ритуал, но тебя поддерживает сила множества жертв, я чувствую их, я чувствую жизни, отданные за тебя… Некромант помогает вампиру… такого не было многие тысячи лет. Оракулы всегда были особенными, но достойна ли ты моей милости? Из-за твоей крови погибали мои дети.

Я не знала, что сказать, никто не готовил меня к разговору с… Богом?

— Я не виновата в их смертях, но я единственная могу прекратить это безумие. Спасти ваших детей и спасти Маркуса.

— Ах да, Маркуса… Я вижу чувство, что привело тебя. Ты его любишь, но не уверена в обратном. Ты сама не веришь, что нужна ему, ведь ты же никто, всего лишь человек, слабая и смертная. Неподходящая.

Бог надавил на самое больное. Неуверенность мучила меня столько месяцев, но даже у алтаря она не отпускала меня, а сомнения острыми когтями рвали душу. Вдруг он и правда всего лишь боялся умереть? Как узнать? Я могла только верить… и я хочу верить.

— Я не неподходящая. Я другая.

Будто смешок эхом разнёсся по кровавой пустоте.

— У тебя не будет пути назад, вы окажетесь связаны навечно. Умрёт один, умрёт и второй, у вас много врагов, и они захотят вашей крови. На что ты готова пойти ради него?

— На всё, — уверенно сказала я, поняв, что мне уже всё равно, я давно переступила ту грань, когда могла бы говорить о морали. На моих руках слишком много крови. И пути назад тут уже действительно нет. Но я имею право жить и быть счастливой, не взирая на тех, кто не дал мне этого шанса.

Повелитель помолчал, но я будто бы почувствовала одобрение.

— Ты обладаешь редким даром, и твой род берёт начало у потомков моей сестры Ино. Ты оракул, и ты мне пригодишься, человек. Ты никогда не станешь вампиром, но я отмечу тебя как равную. Отныне вампиры тоже твой народ. Не ставь одну расу выше другой, находясь в двух мирах сразу. Ты принадлежишь мне. И я спрошу с тебя, когда придёт время. А теперь иди, он ждёт тебя.

Словно крюком в живот, меня выдернуло в реальность. Кровавая пелена спала, и руки начало жечь. Сжав зубы, я посмотрела на глубокие порезы. Кровь остановилась, и раны медленно затягивались, а на запястьях алым вспыхнули знаки. Когда сияние сошло, то на коже ничего не осталось, никаких следов или шрамов, но я знала, что символы Повелителя теперь со мной.

Боясь дышать, я так и стояла, пока не подошла жрица.

— Повелитель сказал своё слово, и для всех оно — закон. Теперь ты одна из нас, — повернулась она ко мне и провела рукой над запястьями, знаки проявились и вспыхнули алым, — в любом обличье. Вы обвенчаны и навеки соединены волей Повелителя и кровью. Да будет так.

Она поклонилась и удалилась. Я даже боялась дышать и думать.

— Получилось? — неуверенно прошептала я и нервно сглотнула.

Взглянув на Маркуса, я почувствовала… что-то новое и странное, словно отголоски его чувств во мне. Он не моргая смотрел на меня, и я ощутила, как страх за всё случившееся медленно отступает, сменяясь смятением, а затем пониманием и теплом.