Неидеальная страсть

Буэнос-Айрес выглядел прогрессивным и казался далеким от войны. Спектакли и шоу на проспекте Корриентес собирали аншлаги, рестораны работали почти всю ночь, а танго погибшего Карлоса Гарделя [10] звучали в кабаре и на танцевальных площадках. Жизнь города чем-то напоминала атмосферу довоенного Парижа.

За стенами некоторых заведений, маскируя свои действия под подлинные банковские операции, немецкие агенты лихорадочно продолжали создавать предприятия и финансовые компании в Аргентине, одновременно укрепляя свои политические связи с местным правительством. Фриц Мандль предупреждал Перона о вероятных последствиях этого бизнеса, но его игнорировали все высокопоставленные политики, с которыми он регулярно общался.

Наступили Рождество и Новый год, стали почти обязательными перерывы в работе предприятий, на каникулы уходили юристы и политики. Установившаяся жара не нравилась Фрицу, к счастью, его прохладный замок в Сьерре-де-Кордова напоминал родной Хиртенберг. С наступлением лета Фриц переезжал туда, но на этот раз он отправился в замок без своей семьи. От брака с Гертой у него уже было двое детей, но отношения между супругами не ладились. Герта быстро устала от длительных отсутствий Фрица и от недостатка внимания к себе. Не чувствовала она себя комфортно и при постоянных ухаживаниях Фрица за любой привлекательной женщиной, попадавшейся на его пути, а частые свидетельства измен выводили ее из себя. Герте удалось легко договориться с ним об условиях расставания, которые обеспечили ей возможность безбедно прожить остаток своих дней. Фриц понимал, что покупает этим свое душевное спокойствие.

Городок Ла-Кумбре расположен в горной долине, прежде покрытой лишь скудной местной растительностью. Но благодаря заселению иммигрантами и принятию закона об освобождении от налогов в обмен на посадку сосновых рощ долина превратилась в зеленый оазис среди почти иссохших гор. Там находился небольшой аэропорт, который Фриц часто использовал для своих перелетов, а также элитное поле для гольфа, на котором общались за игрой предприниматели, военные и представители высшего общества.

Соседи, привыкшие к иностранцам, в основном немцам и англичанам, встретили Фрица приветливо. Никто не задавал лишних вопросов, и любой новый житель, который мог внести некоторый вклад в развитие региона и бизнеса местных политиков, всегда был желанным.

Мандль активно участвовал во встречах с губернаторами и мэрами, когда речь шла о создании предприятий, в которых он мог бы участвовать. В стране имелись необходимые средства, и это позволяло возводить все новые объекты: в окрестностях прокладывались шоссейные дороги и строились плотины гидроэлектростанций, ведь дорожная сеть и энергетика служили основой для перехода к развитой сельскохозяйственной и промышленной экономике.

Фриц читал «Бытие и ничто», последнее произведение Сартра; аргументы философа казались ему вполне убедительными. Он отложил книгу в сторону, когда Людвиг Дракслер и Руди Штаремберг подошли к галерее и сели рядом с ним; оба гостили в замке уже пару месяцев. Горный городок был тихим и безопасным, и лишь одна дорога вела к замку Мандля – сооружению, словно вытесанному из единственного белесого камня, которое располагалось на вершине горы, что облегчало Лукасу и его команде работу по наблюдению.

По утрам троица вместе с некоторыми полезными соседями обычно устраивала прогулки верхом. Но в тот день предстояло обсудить и проанализировать некоторые проблемы, как в старые добрые времена в Вене. Они прошли в зал заседаний и сели в эффектные кресла, за большой круглый стол; на Фрица поработал французский дизайнер Жан-Мишель Франк, поэтому вся мебель здесь была современной и авангардной, ее стиль сильно отличался от обстановки в европейских замках и особняках Мандля. На стенах – ценная коллекция недавно приобретенных произведений латиноамериканских художников. Официантка принесла прохладительные напитки и подала Фрицу поднос со стаканом виски и коробкой гаванских сигар. Людвиг открыл свою папку и принялся перечислять финансовые данные: с 1942 года Национальный швейцарский банк, шведский Риксбанк и Банк Португалии разместили крупные депозиты золота в казначействе Центрального банка Аргентины. На самом деле это было немецкое золото, которое переправлялось через Швейцарию.

Часть средств нацистов поступала также через Банк Явы в Джакарте, Кантональный банк в Цюрихе, швейцарский ЮБС и Центральный банк Чили. Людвиг располагал информацией о движении счетов концерна «Герман Геринг Верке» – промышленного конгломерата, контролируемого маршалом Третьего рейха и отправлявшего золото в Аргентину с шестнадцати счетов в разных странах. Данные об этом поступили из государственного департамента США; судя по всему, нацистское золото прибывало в Аргентину, чтобы здесь остаться.