Неигра

Бука пляшет, смешно подпрыгивает и ахает в своем беспредельном собачьем восторге. Она уже давно признала Кукольника… Лицо воспитателя цветёт ярко-красной улыбкой, щеки блестят. В кармане его, как всегда, лежит невыдуманный мир, ненужный ему и неинтересный.

Они с Таней вышли из дому, Буку не взяли, потому что шли на Выставку. Им навстречу с трудом двигался Антошка, волоча свой горб. Они встретились под аркой.

– Меня очень расстраивают такие вещи, – пожаловался воспитатель, – я тут прочитал «Идиота» и постарел сразу на пятнадцать лет, – ну зачем такие книги?

Бесцветный холод, беззвучный ветер. Таня смотрела, как страдают липы. Летом такие сильные, красивые, с неповторимым абрисом узловатого ствола и ветвей, музыкальным шумом крон и сплетениями корней, безобидные, медовые… Теперь им холодно. Очень.

Вдруг – цветастая поляна.

– Что это?

– Цветы три рубля штучка, не смотри, – объяснил воспитатель.

Ветер вымел всю улицу, бесконечную и пустую.

– Холодно?

– Да, – призналась Танька.

Воспитатель замотал её своим шарфом. И ей на какой-то миг показалось, он может сострадать. И она решилась прошептать:

– Я не могу жить без тебя…

– Как интересно! – обрадовался он. – Наверное, я прирожденный романист. Во мне погиб режиссер. Как жаль… – Он вздохнул. – Ты должна описывать мне все нюансы твоих чувств, любые оттенки переживаний. Мне так интересно! Я буду наблюдать, как ты взрослеешь и развиваешься…

Наконец они пришли на Выставку. В обшарпанном подвале было светло и тепло. По стенам вереницами шли маленькие картинки в простых рамах. На картинках – удивительные цветы, уютные уголки, милые зверюшки, загадочные полянки. Воспитатель запрещал смотреть на цветы, зато на картины – разрешал. Танька смотрела во все глаза и удивлялась. Ведь художник Кукольник никогда не изображал ни самого крошечного фрагмента настоящего мира.

– Павлина тянет кота за хвост, – пожаловался он.

Он не умеет видеть красоту, поэтому, наверное, ему никогда не страшно и он ничего не чувствует, догадалась Таня. Она всегда любила как раз такие удивительные цветы, уютные уголки, милых зверюшек, загадочные полянки… И по началу больше ничего ей не было нужно. Но потом среди рассветов и дождей, облаков и птиц, моря и песка, оврагов, сосен и черники ей стало не хватать чудо-Дроссельмейера. Мир без него казался недостаточно настоящим.

Но едва она впустила в мир своей мечты новый образ, как он отобрал у неё весь мир.