Нейроны льда

Зоя проснулась в половине четвёртого ночи в холодном поту. Какое ужасающе реалистичное сновидение… оно плавно и настойчиво густым дурманом окутывало её. Стоило только прилечь и вместе с белёсой дымкой благотворной дрёмы мозг начинали покалывать тончайшие иглы острого предчувствия. Она терпела это так много времени, что привыкла и почти не обращала внимания.

В первый раз правдоподобный сон приснился перед смертью соседской девочки. Случилось это семь лет назад. Зоя увидела во сне смерть за день до случившегося. В тот раз она приписала своё предвидение разыгравшейся фантазии или какому-то необъяснимому совпадению. Прошло немного времени, она устроилась подрабатывать в «Ивана Царевича» и ей стало мерещиться, что левая рука заведующей испачкана свежей кровью. Это мучило так, что она курсами пила успокоительные таблетки. Потом ещё этот болезненный мальчик, который всё время обманывал свою маму, жаловался на всех воспитательниц, приписывая им невероятные поступки. Мама верила мальчику и писала жалобы на Зою и на других сотрудниц. Второй сон не замедлил бросить ей в лицо пригоршню снега. Внезапная гибель этого ребёнка и его матери в автокатастрофе злой молнией ударила в жизнь Зои. Всё кончилось… Разборки у заведующей и листочки с жалобами, и листочки с глупыми объяснительными записками были много лучше, чем эти нечаянные и горестные смерти. Зоя готова была заново пережить несправедливые обвинения, лишь бы не случилось гибели людей.

После известия о смерти нервной женщины и её сынишки Зоя ни часа, ни дня не могла работать с детьми. А ещё не получилось у неё оплакивать ребёнка. Не получалось есть и совершенно не хотела спать. Она бродила и бродила по тихим комнатам своей квартиры, найдя чувствам выход лишь в том, чтобы напечатать свои воспоминания, избавиться от боли словами, сложносочинёнными предложениями и спасительными главами ещё одного романа, выстроить мысли аккуратной строчками и запить крепким кофе отчаяния с десертом ненужности. И головокружением от упадка сил. Если бы ни обязанность ухаживать за больной бабушкой, Зоя непременно сделала бы попытку ещё немного поголодать, и принять сильное снотворное, чтобы не проснуться уже никогда… Но бабушкино больное сердце, бабушкино ворчанье, старческая забывчивость и капризность продлевали её жизнь опять и опять.

Бывший муж и сыновья звонили редко. Она работала и работала: исполняла обязанности дочери по отношению к отцу и матери, обязанности бывшей жены в отношении бывшего мужа, обязанности соседки перед малознакомыми людьми, и тихо жила жизнью автора, душевно просыпаясь лишь во время изложения мыслей. Жизнь в тишине, с любовью на кончиках пальцев не так уж и плоха в том случае, когда силы духа не хватает на большее.

Зоя не покинула Злой Городок, только выключилась из бытия на несколько лет – работала, утопая в море строчек, букв и знаков препинания. Она проживала свои романы: рождалась, болела, терпела, жила в старческой немощи или учила алфавит в первом классе – многое возможно в ремесле сочинителя. Внешне это выглядело респектабельно и по-деловому – одинокая женщина делает деньги на историях с вычурным сюжетом. Даже мучительный сон приснился лишь однажды: перед смертью бабушки. Но сон в ту ночь был такой размытый и неточный, а бабушка упокоилась с миром, держа внучку за руку, у Зои на глазах – обе они читали молитву, и вот молитву читает лишь одна она…А рядом лежит… Мёртвая и родная… это тихое потрясение длилось сорок дней и ещё немного в это время она горевала, ничего не сочиняя и не редактируя. Идеи не смели приблизиться к ней. С утра и до самого вечера она зажигала восковые свечи и шептала псалтирь. Это было крайне важно для неё – Зоя поняла теперь, что не менее жива, чем люди за окном. Она отправилась в гости к Татьяне – воспитательнице, безуспешно борющейся с онкологией. Из «Ивана Царевича» Татьяна уволилась в том же году, что и сама Зоя – про них обеих шептались: сплетники должны где-то брать пищу для пустых рассуждений.

– Я любила твою бабушку, – сказала Татьяна, заваривая чай. – Мы не ладили, но я так жалею, что не увижу её на прогулке во дворе. Мы обе знали, что умрём. Однако, я заняла очередь первой.

– Она держала меня за руку. И… я почти уверена, что у неё там всё в порядке. – Тихо сказала Зоя.

– Мы так много теряем, не думая о себе, – сказала Татьяна, разламывая печенье.

– Мы много теряем, не любя, – возразила Зоя, любуясь солнечным пейзажем за окном. И внезапно вспомнила Фарида.

– Я так люблю Лёву, но поверь мне, не смогу видеть его печальных глаз перед… этим. Лучше я буду вспоминать его маленьким.

– У вас есть сын?

– О да! – Засмеялась Татьяна. – Он очень и очень занят. Слава Богу.

– Он не знает о диагнозе. – Догадалась Зоя.

– Не знает.

– Хотите, я буду держать вас за руку? – Спросила Зоя.

Татьяна подняла к ней умное красивое лицо: в глазах тонкая печаль и тихое веселье, словно капелька лимонного сока и ложечка сахара в чашке хорошего чая, которую она заварила для Зои сегодня.