Неискренне ваш

– Откуда он вообще взялся, этот твой Чесноков? – воскликнул отец. – Помнится, в институте у вас с ним был довольно бурный роман, но он быстро завершился, разве не так?

– А иначе и быть не могло, потому что Чесноков – полный придурок, я его просто не сразу раскусила. Вова, будучи не самым прилежным студентом, перевелся на вечернее отделение и одновременно устроился на работу. В то самое рекламное агентство, в которое позже, после окончания института, поступила работать я. С тех пор он постоянно маячит у меня перед глазами. Просто – закон подлости.

– А почему ты с ним целовалась-то? – продолжал допытываться Олег Петрович. – Ты никогда не казалась мне финтифлюшкой.

– Я с ним не целовалась, – мрачно ответила Саша. – Это он со мной целовался. Напал на меня после работы, как медведь на бузину, увел на бульвар, начал обниматься, чуть шею мне не сломал. Нес какую-то хрень про то, что не может без меня жить. Уж сколько времени прошло, как мы с ним разбежались, и он прекрасно себе жил, а тут вдруг – нате вам. Я дала ему в печень. Но Кира, конечно, этот драматический момент в свое видео не включила.

– Мне кажется, – не слишком уверенно сказал Олег Петрович, – что Кира очень сильно влюбилась в Стаса. И действовала как умела. Такое маленькое женское коварство.

– Крохотное, – охотно согласилась Саша, закинув руку на спинку скамейки и развернувшись всем корпусом к отцу. Нехорошая улыбка тронула ее губы. – И, конечно, ее, как и Лину, невозможно за это осуждать.

– Все женщины такие, – пожал плечами Олег Петрович. – Если вам наступить на хвост, вы или поднимаете крик на весь свет, или действуете исподтишка.

– Нет, папа, – уголки Сашиных губ все еще были приподняты, – не все женщины такие. Некоторые очень даже порядочные.

– Но состояние аффекта даже суд принимает во внимание, – отрезал Олег Петрович. – Вот если любви нет, а один расчет, тут можно говорить об аморальности, даже о подлости. Что ж, Кира твоя проявила эгоизм…

– Кира – не моя, – заметила Саша добрым голосом.

Олегу Петровичу этот голос не понравился категорически. Поэтому он, как мог, смягчил тон, взял руки дочери в свои и легонько потряс, призывая выслушать внимательно.

– Родная, я и сам ужасно расстроен. Но тут уже ничего не поделаешь. Ты же понимаешь, да? Время идет, все меняется, обстоятельства меняются, да и люди тоже. Ваша со Стасом любовь – далекое прошлое.

– Точно. Седая старина, – Саша покивала.

– Надеюсь, ты не замышляешь какую-нибудь глупость? – спросил Олег Петрович, озабоченно сдвинув брови. – Помчаться к Горохову и начать выяснять отношения, например?

– Звучит заманчиво. – Саша закинула ногу на ногу и посмотрела вверх, в удивительно пышное небо – белые облака и наплывающую темноту будто перемешали ложкой, добавив каплю розового.

– Будешь выглядеть очень глупо. У них с Кирой семья, а ты теперь кто? Никто.

– Это ты так меня поддерживаешь, что ли? – хихикнула Саша.

Олег Петрович принял ее смех за чистую монету.

– Конечно, я тебя поддерживаю, – оживился он. – Ну да, тебя обвела вокруг пальца другая девчонка. Она завоевала Горохова в нечестной борьбе. Но с этим придется смириться. Былого не воротишь. Никогда разрушенное старое счастье не сделать новым.

– Мы с тобой как будто участники телепередачи «Отцы и дети». Папа дает наставления глупой дочери.

– Ты очень умная, – тотчас возразил Олег Петрович. – Но немного наивная.

– Простофиля, – подтвердила Саша. – Мне и на работе об этом говорили, когда отказывали в повышении. И это не лечится.

Олег Петрович нутром чуял, что с правдой вышел небольшой перебор, поэтому торопливо заверил:

– Ты такая, какая есть, и все мы тебя очень любим. Ты – замечательная!

– Звучит как тост на день рождения, – пробормотала Саша и посмотрела на часы. – Ты куда-то торопился.

Олег Петрович тоже посмотрел на часы и вскочил, Саша поднялась на ноги вслед за ним. Выглядела она как обычно, и понять то, что сейчас происходит в ее душе, не смог бы даже самый тонкий психолог. Душа горела, как сухой валежник, охваченный пожаром. Все два года терзаний мелькали перед глазами, словно кадры фильма, запущенного в ускоренном темпе.

Она почти не помнила, как распрощалась с отцом, и через некоторое время обнаружила себя стоящей под липой все на том же бульваре – только час спустя. Огляделась по сторонам и поежилась – на улице, оказывается, стало довольно прохладно. Сумерки сгустились, оживив всю имеющуюся в городе иллюминацию. По бульвару гуляли люди, шумные компании молодежи хохотали, пели и даже пританцовывали на ходу. Вероятно, громкие звуки и вывели Сашу из оцепенения.

Она достала из сумочки телефон и позвонила Тане Ясеневой. Соврала, что ей нужно связаться с Владимиром Чесноковым из отдела маркетинга по срочному делу, которое до завтра никак не подождет. Таня, к счастью, ничего не заподозрила и через пять минут уже сбросила Саше номер бывшего бойфренда. Прежде чем набрать его, Саша сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь успокоить разбушевавшуюся нервную систему.