Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Рапповцы вели постоянную борьбу с группой Воронского. Перевальцы, не сдаваясь, продолжали отстаивать свою программу, и острые схватки между ними и рапповцами не прекращались. Критика рапповцев иногда достигала цели, особенно удачной она была тогда, когда касалась слабых сторон позиции «Перевала» – оторванности ее от задач сегодняшнего дня. Но теоретики РАПП оказались беспомощными в критике эстетических основ «перевальской программы». Больше того, продолжая по-старому отвергать художественные принципы своих противников, рапповцы не заметили, как очутились в полной зависимости от этих принципов. Вместе с тем руководители РАПП не только не осознавали зависимости от Воронского, но искренне негодовали, когда перевальцы указали им на эту зависимость. Еще бы! Самое «реакционное», «идеалистическое», «троцкистское», «правооппортунистическое» течение в литературе – воронщина навязывается в родство к напостовцам! Но перевальцы продолжали настаивать на этих родственных связях. Еще до дискуссии 1930 года в сборнике «Ровесники» А. Лежнев не без ехидства писал: «Принципы «Перевала» восприняты теми, которые всего ожесточеннее с ними боролись… Многие серьезно полагают, что мысль о необходимости психологизма, что идея о «живом человеке»… или тезис о борьбе со схемой и бытовизмом во имя большого реалистического искусства, – что все эти положения выдвинуты и провозглашены ВАПП. «Перевал», разумеется, не заявляет патента на свои идеи… И поэтому он ничего не имеет против того, чтобы его идеи повторялись другими, хотя бы и с опозданием на два года»[479].

На дискуссии в Комакадемии перевальцы поставили все руководство РАПП, всю напостовскую школу в очень неудобное, тяжелое положение перед всем пролетарским литературным движением в стране, перед всей общественностью. Представители «Перевала» заявили, что в советской литературе есть два течения: реалистическое и формалистическое. «Перевал» и РАПП входят в реалистическое направление и вместе борются против лефовцев, возглавляющих формалистическое направление.

«Несомненно, – заявил А. Лежнев, – что Фадеев, Либединский, Ермилов, Авербах в течение времени от 1926 до 1930 годов очень много лозунгов, в том числе и лозунг психологизма ц «живого человека», в значительной степени заимствовали у «Перевала». Нельзя же заявлять, будто мы боремся с пролетарской литературой, когда мы утверждаем, что руководители пролетарских литературных организаций восприняли большую часть наших лозунгов. Это просто неувязка»[480].

Перевальцы справедливо указывали на эти заимствования и попытались защитить свои позиции авторитетом РАПП.

Выступивший от рапповцев И. Гроссман-Рощин сокрушал «Перевал». Он решительно отверг притязания перевальцев на близость к РАПП. «Ночью и днем все об одном» думает думу Лежнев: Как бы подгадить ненавистному РАПП. И он решил, что лучше всего сделать так: вымазать рапповские ворота перевальским дегтем»[481].

Что касается отношения РАПП к «Перевалу», то И. Гроссман-Рощин видит «только одну задачу: сокрушить идейно и организационно кулацко-мещанскую софистику, злостно направленную против пролетарской диалектики»[482].

Ученые Комакадемии и ИКП (Институт красной профессуры) И. Беспалов, О. Бескин, М. Гельфанд, Н. Нусинов, М. Бочачер, А. Зонин вскрыли серьезные пороки художественной программы «Перевала», указав на ее оторванность от задач строительства социализма, на идеалистический характер отдельных ее положений. В резолюции, принятой в завершение дискуссии, говорится: «Реакционными являются проповедь интуитивно бессознательного отношения к миру, проповедь пренебрежения к самому передовому мировоззрению, проповедь замыкания в узком кругу «подкожных» переживаний, бегство от классовой борьбы, проповедь снисхождения к «человеку», независимо от классовой природы его и т. д. и т. п.»[483]

К сожалению, ученые секции литературы и искусства Комакадемии не были свободны от левацких перегибов, особенно М. Гельфанд и А. Зонин. Они не увидели положительных сторон в теориях и практике «Перевала», они не приняли в расчет искренних стремлений перевальцев в борьбе за подлинно реалистическое искусство. В результате их взгляды были названы воронщиной и объявлены реакционными, вредными для социалистического строительства, проявлением «буржуазного либерализма в художественной литературе». В отличие от рапповцев ученые в своих выступлениях все-таки указывали, что они ведут борьбу против ошибочных идей «Перевала», а не против перевальцев. О писателях этой группы в резолюции сказано, что «их обязанностью перед рабочим классом являются – решительный разрыв и борьба вместе со всей пролетарской литературой и коммунистической критикой против Лежнева и Горбова, наиболее отчетливо выявляющих реакционную сущность школы Воронского»[484]. Однако такая квалификация деятельности Воронского, Лежнева и Горбова была необъективной и не правильной.