Неистовый Евпатий

Повелел князь поднести ему остатки щита, не выдержавшего испытание. Всеслав взял его в руки и указал князю на недостатки:

– Смотри князь! На разломе видно, этот щит не из лучших пород дерева. В некоторых местах оно даже подгнило. Металлический подбой и сердцевина не делает его прочнее, если основа слаба.

– Всеволодова эмблема! – произнес воевода, проводя рукой по гербу, изображенному на лицевой части щита.

– Да! Владимирский князь прислал нам сей товар, – укоризненно подметил князь.

Хотел было князь наказать купцов, да со временем поостыл и забыл про этот случай.

Следующим состязанием стало метание копья. Копейщики по очереди выходили на засыпанную желтым речным песком площадку, каждый со своим оружием. После того как в одном из прошлых состязаний, копье залетело в гончарную лавку, чудом не проткнув ее хозяина, на время турниров, весь торг был свернут. Все с восторгом смотрели полет копий, болея за своих земляков. Подрастающее поколение воинов, сидя на изгородях, с замиранием сердца следило за состязанием, возбужденно подпрыгивая, когда побеждал их герой. Последним к барьеру подошел все тот же молодой богатырь, что так приглянулся князю.

– Что, молодец-то этот из твоих будет? – обратился князь к Воеводе.

– Нет, нездешний! Но я часто его вижу. По-видимому, из черниговских, они у нас постоянные гости. Хочешь, позову, да все разузнаем?

– Погоди! Пусть сначала закончит!

В этот момент выпущенное из рук молодца копье, рассекая воздух острым наконечником, жалобно постанывая, скрылось из глаз.

Пролетев через всю площадь, оно ударило в изгородь крепостной стены, пробив насквозь одно из бревен и туго засев в нем.

Всеслав и Роман Глебович, не веря своим глазам, даже поднялись со своих мест, наблюдая за произошедшим.

– Отец, отец, ты видел? – послышался восторженный возглас Евпатия. Мальчуган бежал к тому месту, где стояли воевода с князем.

– Погоди, сынок!

Всеслав вышел навстречу богатырю и, поклонившись, представился.

– Как звать тебя, молодец?

– Никита Ставрович!

– Какого роду-племени будешь?

– Из бывших черниговских бояр мы!

– Боярин, значит! Молодцом! Вот коли все наши бояре бы, были такими…! – подмигнул воевода князю.

– Часто видим мы тебя здесь, Никита Ставрович! Края наши понравились, али какую иную цель преследуешь? – поинтересовался князь.

– Хочу проситься на службу к тебе, княже!

– А что родной земле не угоден, стало быть? – произнес Роман Глебович.

– Нет житья нам в черниговской земле. Долгие годы отец мой томился в неволе, в княжеских погребах. Пострадал незаслуженно, за жадность людскую. С тех пор вынужден был скитаться по земле Русской, вместе со мной и матушкой моей, а не далее, как прошлой весной, кончился в земле рязанской. Вот матушка и порешила, остаться там, где упокоился отец мой.

– Здесь или нет матушка твоя, богатырь русский? – с сочувствием произнес воевода.

– Здесь! Вот она! – молодец вывел из толпы, (которая продолжала ликовать богатырю) старушку лет шестидесяти, всю как лунь седую, но еще вполне здоровую и крепкую. Та, в ответ поприветствовав князя и воеводу, прижалась к сыну, боясь его отпускать.

– Живите! – произнес князь, подняв руку.

– Зачисляю тебя в свою дружину! – добавил воевода, и подозвав кого-то из толпы, распорядился, чтобы богатырю с матерью подобрали избу получше.

Как только князь отпустил богатыря Никиту, и он вместе с матерью направился в отведенное им жилище, на полпути их нагнал Евпатий. Мальчуган был верхом на своем скакуне, и преградил путь гостям. Увиденное на состязаниях произвело на него сильное впечатление, и ему не терпелось познакомиться с богатырем.

Никита остановился и с удивлением посмотрел на Евпатия, воскликнув:

– Эко ты! Напугал! Сколь лет то тебе, малец, что дозволили на коня взобраться?

– Я– Евпатий, сын воеводы! – представился тот, – а годов мне семь по осени стукнет. Я почитай уже полгода в седле, и как видишь, неплохо держусь.

– Молодец! А я – Никита, пришел из Черниговской земли, вашему князю служить.

– Будем друзьями!? – и Евпатий протянул богатырю маленькую, но крепкую ладонь.

– С радостью! – ответил тот, пожав руку мальчугану.

Воевода назначил Никиту сотником, ответственным за обучение войска Урсовского городка и прилегающих укрепленных поселений. Став правой рукой и помощником Всеслава, Никита так же занимался с Евпатием, и отец приветствовал привязанность сына к своему новому другу.

Осенью того же года с южных границ княжества пришло тревожное известие. Гонец из Ельца прискакал и сообщил о вторжении половецких войск и осаде крепости.

– Гарнизон держится из последних сил. На помощь им подоспела дружина из Дедославля и сумела отбить натиск врага, но кочевники окружили город и пресекают всякие попытки прорваться внутрь или наружу. Были захвачены обозы с продовольствием, которые посланы для поддержки осажденных, – переводя дух, молвил гонец.

– Собирай дружину! – обратился воевода к Никите, – а я сообщу князю. Завтра на рассвете выступаем.

«Только бы они продержались до нашего прихода» – подумал Всеслав, и, прыгнув на коня, скрылся в клубах пыли.