Неистребимые кровью

– Когда ты её укусила – было поздно, а потом я просто не хотел тебя огорчать.

Я подошла к Лимону и опустилась рядом с ним на колени.

– Вот так вот. Ищут люди вторую половинку, ищут. И находят. Лимон находят.

Я оглянулась на Рила и встала.

– Ну, что, яхонтовый мой? Поехали.

– Хоть одна здравая мысль, – эльф наконец-таки сдвинулся с места и отправился развязывать второго коня. Мой скончался от множественных наживых… то есть, от удара об землю.

Спустя два часа мы с Валерилем уже во всю занимались своими делами – я спала, а он сидел и тупо смотрел в одну точку. И всё это происходило в седле. В одном седле. Валериль усадил меня перед собой, и теперь моя голова покоилась у него на плече. Прямо над нами шуршал крыльями Лимон.

Внезапно он спланировал вниз и настороженно застыл посреди дороги. Рил натянул поводья и тронул меня за плечо. Открыв глаза, я огляделась по сторонам. Прямо на нас двигалась тройка всадников, в шлемах и полном рыцарском обмундировании.

Валериль сказал сидеть тихо и направил коня в кусты. Вслед за нами в кусты прыгнула лемуна. Мы спешились.

Всадники медленно двигались по дороге, негромко ведя беседу.

-Эта тройка сотрясает мир не одну сотню лет, – сообщил первый, тот, что ехал по центру. Я условно обозвала его Ильёй Муромцем.

– Но одного ведь обезвредили, так? – Ага, это будет Алёша Попович.

– Ну… – протянул . – Полностью обезвредить их невозможно. Можно только уменьшить силу, заточив их.

– Уточню, – перебил э-э-э… Добрыня Никитич. – Обезвредить, то есть убить, могут они сами. Друг друга.

– До определённого момента они не мешали, – вздохнул Муромец. – Пока Мюэль не зарвался.

Люди, вы слышали о дедушке Злом Роке? Знакомьтесь, вот и он.

Внезапно наша лошадь фыркнула.

Богатыри-рыцари-всадники остановились и бросили взгляд на кусты.

– Слышали? – поинтересовался Илья Муромец, оглядываясь на своих приятелей-собутыльников.

– Слышали, не слепые.

Всадники дружно спешились. Валериль и Лимон, как партизаны, приготовились вредить Свободе, Равенству и, соответственно, Братству.

Кусты зашуршали. Рил напрягся и бросился вперёд, прямо на, так называемого, Илью Муромца. Лимон намертво вцепился в Добрыню. Я медленно отползла к ближайшему дереву, думая, не замет ли меня Валериль. Думаю, вы поняли, что я намеревалась сделать? Самый удобный случай смыться – заварушка.

Та-ак… Ме-е-едленно…

Чисто из любопытства я обернулась. Лимон убегал от меча Добрыни, в то время как Рил сражался с двоими одновременно. Чёрт возьми, в первый момент я его даже не узнала. На руках появились длинные когти, спина, плечи и колени покрылись шипами, а во лбу появился рог, как у единорога. Один удар когтистой руки, и Муромец сполз по стволу дерева.

И это эльф?! То есть – ну совсем не эльф!

Если сначала я побаивалась эту тройку, то сейчас я решительно испугалась Валериля. Покидание полянки ускорилось. Я решительно поползла прочь и скрылась в тех кустах, откуда ни то, что не видно – не слышно было звуков битвы.

Внезапно меня пронзила острая боль.

Валериль

От моего удара один из всадников прошиб спиной дерево и сполз вниз по стволу. Налетел другой. Выбросив правую руку вперёд, я пронзил когтями плоть, сгребая внутренности в кулак. Противника скрутило от боли. Он выплюнул кровь прямо на меня, и, упав на колени, откинулся назад. От дерева, пошатываясь, ко мне шёл недобитый всадник, которому я перерезал горло движением руки. Оглянувшись, я увидел, как лемура, намереваясь перегрызть третьему клиенту горло, бросилась на него в прыжке и налетела на заточенный меч. Жалобный стон пронзил слух, а где-то вдалеке послышался страшный крик.

Глупая девчонка! Сбежать хотела! Она ведь связана со своей лемуной…

Я бросился вперёд на оставшегося в наличии противничка. От первого удара он успел уклониться, а от второго не успел уклониться я сам. Холодная сталь меча пронзила плечо. Я дёрнул меч и им же снёс голову противнику вместе со стальным, но отнюдь не непробиваемым, шлемом.

Куча рыцарей недоносков разлеглась посреди дороги. Рядом с ними лежала истекающая кровью лемуна, а где-то там, за деревьями, её боль передавалась хозяйке. Не обращая внимания на собственную боль и на чём свет кляня Велину, я склонился над лемуной. Рука привычно нашарила на поясе мешочек с лечебными травами. Залатав раны, я перевязал пробитый бок Лимона, оторвав рукав от своей же рубашки.

Далее я бросился через поле, заглядывая под каждые кусты, в поисках беглянки. Вскоре унылый стон поведал мне о местонахождении это взбалмошной девчонки. Эта маленькая стервочка разлеглась под кустом и, хоть была уже и без сознания, слабо постанывала.

Да-а… Надо сказать лемуны очень уязвимы. Если умрёт лемуна – умрёт и её непутёвая хозяйка. Всё, что я мог сделать для девчонки – это положить холодную мокрую тряпку на лоб, что бы снизить жар. Я прекрасно знал, что скоро Велина начнёт бредить, и что будет дальше неизвестно.

В какой-то момент девчонка приоткрыла глаза, обозрев мою окровавленную рубашку и кровоточащее плечо, попыталась что-то сказать, но вновь потеряла сознание.