Нэйт

Она ослабила хватку на цепи, её руки покраснели и ободрались от сильного рывка.

— Я не могла ему позволить, — её глаза наполнились слезами. — Я не могла позволить ему причинить тебе боль.

Я прижала ладонь к её лицу и проговорила:

— Мне очень жаль. Я не знала…

— Ты не могла знать, — она схватила одеяло и стала понемногу вытирать им с меня кровь. — Никто не знал, где я и что со мной случилось.

Я вытащила простыню из-под тела Дмитрия и обернула её вокруг сжавшегося тела матери. А она посмотрела на мою лодыжку, потом на свою. Её глаза были так похожи на те, что я видела в зеркале каждый день. Мне так много хотелось узнать, рассказать ей, но не было времени. Если мы не найдем выход в ближайшее время, мы будем мертвы до того, как наше освобождение действительно начнется. Убийство тюремщика было только первым шагом.

— Должен быть способ выбраться.

Опустившись на четвереньки, я нащупала под кроватью место, где моя цепь заканчивалась металлической петлей.

— Его охранники не вернутся. По крайней мере, не так скоро, — она вздрогнула. — Они знают, что нельзя беспокоить Дмитрия, пока он развлекается.

Я ощупала петлю и металлическую пластину, воткнутую в деревянный пол. Поняла, что просто не смогу сдвинуть его с места. Сев, я осмотрела манжету на своей лодыжке. Это было похоже на наручники, но не такие гладкие. Самодельный механизм имел пару винтов, удерживающих его вместе.

Забравшись обратно на кровать, я просунула ноги под тело Дмитрия и перевернула его на спину. Голова его склонилась набок, обнажив плоть и кости. Клинок все еще торчал из его груди. Я выдернула его, когда моя мать уставилась на его лицо, словно желая убедиться, что он действительно мертв.

Я вдавила кончик ножа в маленький шуруп, скреплявший заднюю часть кандалов. Он выскользнул, и я, тихо выругавшись, решила потом попробовать снова. Как только я освоилась с ним, я смогла прокрутить его, пока винт не отвалился, а болт на другом конце не упал на кровать. Потянув за металл, мне удалось разомкнуть кольцо наручника на лодыжке настолько, чтобы вытащить ногу.

— Вот, — я протянул нож матери. — Попробуй сделать что-то с этими болтами.

Я собрала свою одежду в углу и натянула её, пока она поворачивала лезвие.

Одевшись, я села рядом с ней и взяла нож, у меня раскручивать получалось быстрее, чем могла сделать она своими дрожащими руками. Когда кандалы упали, она потёрла лодыжку, словно впервые за долгое время освободилась от них. Эта мысль ранила меня, но я не могла думать о чувстве вины. Нам нужно было выбраться из пентхауса.

Я встала с кровати и стала копаться в ближайшем комоде, надеясь найти какой-нибудь пистолет.

— Ты не знаешь, где он хранит боеприпасы? — шепотом спросила я, в то время как мама продолжала растирать лодыжку, и её взгляд снова затуманился.

— Только не здесь, — она указала на боковую стену. — В соседней спальне.

Она снова вздрогнула, и слёзы снова невольно потекли у неё по щекам.

      Хреново. Нам не пройти и двух шагов совсем без оружия. Наш маленький ножичек ни черта не сделает против кучи головорезов с пистолетами там на улице.

Я метнулась к окну, выходящему на город. На раме не было механизма, чтобы открыть, никаких задвижек, только листы стекла. Хотя не думаю, что нам это помогло бы, мы были на высоте тридцати этажей, и способа спуститься вниз я не видела.

Я вернулась к кровати и прижала маму к груди. От её слёз мне тоже захотелось разреветься, глаза намокли. Казалось, она выпустила наружу все эмоции, которые так долго скрывала от Дмитрия, и её тело больше не могло сдерживать их.

— Я так рада, что увидела тебя, — она отстранилась и погладила меня по щеке. — Моя прекрасная девочка. Я так рада, что снова увидела свою Сабрину.

— Не сдавайся, — сказала я и слабо улыбнулась ей. — Мы выберемся отсюда.

Она покачала головой и ответила, с печалью в глазах оборвав мою речь, полную наигранного оптимизма:

— Хотела бы я, чтобы это было правдой.

Глава 26

Нэйт

Я уставился на ближайшего русского, а Питер застонал от боли. Мои пальцы покрылись кровью, пока я пытался руками зажать рану Питера.

Здоровенный русский мудак нацелил на меня пистолет с ухмылкой на лице и на своём языке выдал:

— Do svidaniya, ubludok!

— Да пошёл ты, сука!

Я ожидал получить пулю в лоб, но она так и не прилетела. Огни в ангаре погасли, всё погрузилось в темноту. Я бросился на Питера, закрывая собой, когда русский выстрелил.

Затем до моих ушей донесся грохот автоматной очереди, пули летели, попадая в самолеты, технику и отряд русских, стоявших рядом. Болезненные стоны и крики стали раздаваться тут и там, примешиваясь к звукам непрекращающейся бойни, сопровождая приближение громилы с модернизированным пистолетом Гатлинга. Это должен был быть Мясник. Никто другой не потрудился бы прийти нам на помощь.

Неподалеку раздался ответный залп, но Дэвид быстро уничтожил стрелков очередным выстрелом из автомата. И вот в ангаре снова наступила тишина, остались только стоны раненых.

— Босс? — голос Дэвида отразился от металлических стен ангара.

— Иди сюда! Питер сильно ранен.