Нейтралы

Мнение учеников Хогвартса тоже важно, родители читают их письма и ориентируются на содержащиеся в них сведения. А сигналы из Хога в последнее время поступают однозначные. Детишки пишут, что, кажется, Амбридж обнаглела и границ не видит. Она их действительно не видит – ничем иным нельзя объяснить появление декрета за номером двадцать шесть, запрещающего преподавателям сообщать ученикам какую-либо информацию, не относящуюся к предмету обучения.

Я понимаю, почему был издан этот декрет. Чиновница изначально повела себя неправильно с преподавательским составом. Действовала так, как привыкла с подчиненными – а в Хогвартсе совершенно иные традиции, иной корпоративный дух. В результате учителей она восстановила против себя. Те, в свою очередь, постепенно перестали сдерживаться, отвечая на вопросы учеников. На любые вопросы, в том числе политические. Да, педагоги не выносят внутренние склоки на всеобщее обозрение. Но Амбридж с самого начала показала, что она не педагог, она вне системы. В результате она увидела, что учителя, вольно или невольно, настраивают школьников против неё, и вынужденно (как она считает) пошла на запрет. То есть опять действовала привычными методами вместо того, чтобы проанализировать ошибки и сменить тактику.

* * *

До апреля месяца ничего особенного в нашей жизни не происходило. Рейвенкло учился, Слизерин вяло интриговал, Хаффлпафф сосредотачивался, Гриффиндор буянил. Единственным ярким событием в однообразной череде дней стал день рождения Лавгуд. Я порадовал её Принцессой Селестией, она от счастья выдала очередную порцию белиберды, на самом деле белибердой не являющейся. Сказала, что завтра сделает себе и папе подарок с помощью Гарри Поттера. Надо понимать, речь шла о статье в «Придире».

Уверен, организатором интервью сочтут Грейнджер. Девчонку видели в Хогсмиде, общающейся со Скитер, причем обе выглядели хорошо знакомыми и, что называется, на одной волне. Скитер разглядела нечто важное в гриффиндорской умнице, раз позволяла той говорить с ней на равных. Журналистка популярна, у неё много должников и покровителей.

Интервью Поттера, напечатанное в «Придире», вызвало ажиотаж. Журнал сам по себе непростой, учитывая, кто его издатель, так ещё и эксклюзив выдал. Лорд Ксенофилиус прежде в политику не лез. Мальчик-который-выжил прежде о политике не говорил. В результате тираж допечатывали несколько раз, экземпляры сметали с лавок, как горячие пирожки, а Амбридж опять показала неспособность действовать иначе, чем запретами. «Придиру», наверное, прочитал в Хогвартсе каждый, даже на Слизерине его изучили от корки до корки. Фриз рассказывал. По его словам, если продраться сквозь наслоения ассоциаций, очень полезное чтиво.

Амбридж постепенно перестала внушать страх, над ней начинали смеяться. Особенно веселила её привычка угрожать исключением. Нет у неё такого права! Исключить ученика из школы может либо Визенгамот, либо совместное решение деканов. Один декан может извергнуть из своего Дома, директор может запретить посещать некоторые уроки и пользоваться частью инвентаря, довольно существенной. Визенгамот, согласно договору со школой, собравшись полным составом, действительно имеет право расторгнуть контракт ученика на обучение. Ха! Так вот зачем тот летний суд был нужен.

В марте непонятно с чего выгнали Трелони. Точнее, заморозили её контракт и назначили комиссию по проверке соответствия требованиям занимаемой должности. Бред феерический, потому что прорицания – наиболее неформализованная магическая дисциплина из существующих, её каждый пророк воспринимает по-своему. Утвержденная Министерством программа изучения видов гаданий есть, Трелони по ней учит, но толку от неё не много. Амбридж, похоже, отчаялась и решила таким образом продемонстрировать власть. Дамблдор ответил изящно и с чувством юмора, пригласив в качестве «учителя на замену» кентавра Флоренца. Причем, по слухам, директор ещё и заседание комиссии оттягивал, чтобы Флоренц подольше оставался в замке, маяча перед глазами содрогающейся от бешенства чиновницы. Сама Трелони тоже не покинула покои наставника, она готовилась к переаттестации, периодически исчезая в неизвестных направлениях и возвращаясь загорелой и веселенькой.

Наш директор – мастер практической психологии.

В апреле стало известно о существовании Отряда Дамблдора. По мне так его участники умудрились чрезвычайно долго сохранять тайну, я полагал, сведения выплывут наружу раньше. Источником сведений послужил Малфой. Он подслушал разговор Корнера и Джинни Уизли. Парочка громко ссорилась между собой и в процессе упомянула то, о чем без заглушающего заклинания говорить не стоило. Малфой, разумеется, мгновенно побежал к Амбридж, из чего можно сделать вывод, что та история на первом курсе с потерей баллов и путешествием в Запретный Лес его ничему не научила.