Неизбежная могила

Поход через темный луг и лес в следующий четверг был самым легким из всех, потому что путь через деревья становился привычным. Когда она открыла пластиковый камень и включила фонарик, то увидела очень длинное письмо от Страйка и два хрустящих батончика «Кэдбери». Только когда она начала разворачивать один из них, устроившись за деревом, чтобы убедиться, что свет от фонарика не был виден никому, кто смотрел на лес со стороны фермы, она поняла, что записки от Райана не было. Слишком нервная и зверски голодная, чтобы беспокоиться об этом сейчас, она начала уплетать шоколад, читая письмо Страйка.

 

«Привет,

твое последнее письмо был очень интересным. Банка, которую ты описала, произведена в 1987 году. Если предположить, что банка принадлежала человеку, который сделал эти фотографии, и была привезена на ферму новой, то она попала туда еще до того, как образовалась церковь. Это может указывать на то, что наш любитель порнографии жил еще в Коммуне, даже если его модели оказались там позже. Это могут быть Краузеры, Коутс, сам Уэйс, Раст Андерсен или кто-то еще, о ком мы не знаем. Я склонен сбросить со счетов Краузеров и Коутса, потому что они специализировались на детях. Волосы блондинки похожи на волосы Шерри Гиттинс, хотя, разумеется, там могла быть не одна блондинка с кудрявыми волосами. Я также задавался вопросом, кто этот парень с татуировкой на руке. Штырь договорился о встрече с Джорданом Рини, так что я спрошу, не прячет ли он в рукаве татуировку черепа.

Другие новости: Фрэнк Первый бросил открытку ко дню рождения через дверь клиента. За это сложно привлечь к судебной ответственности, но Барклай выяснил, что один брат — эксгибиционист, а другого уже ранее задерживали за преследование. Я позвонил Уордлу и думаю/надеюсь, полиция нанесет им визит.

К сожалению, мы все еще обременены присутствием Литтлджона. Уордл порекомендовал бывшего копа, и я провел с ним собеседование, но он пошел работать к Паттерсону. Говорит, что там зарплата лучше. Это для меня новость: Дэв говорит, что они платят меньше, чем мы. Возможно, он просто подумал, что я придурок.

Пат в плохом настроении.

Мёрфи извиняется за отсутствие письма, ему пришлось поехать на север. Шлет наилучшие пожелания.

Береги там себя, и в любой момент, когда захочешь уйти, мы готовы помочь.

Целую, С.»

 

Теперь Робин развернула второй батончик шоколада, положила стопку чистой бумаги на колени и начала писать, регулярно останавливаясь, чтобы откусить еще кусочек «Кэдбери» и вспомнить все, что она хотела сообщить Страйку.

Извинившись за то, что не выяснила ничего нового об Уилле Эденсоре, она продолжила:

 

«Я рассказывала тебе о двух девочках, из-за которых потерялся маленький мальчик. Обеим побрили головы. Это явно наказание, а значит, Луиза и Эмили Пёрбрайт тоже были наказаны, но я пока не знаю, за что. Мне больше не удалось поговорить с Эмили Пёрбрайт. А две ночи назад я увидела спину темнокожей девушки, чья кровать находится в паре спальных мест от моей. На ней были странные следы, как будто ее тащили по полу. У меня не было возможности поговорить с ней. Проблема в том, что все здесь сторонятся/избегают людей, которым сделали выговор или наказали, и если ты проявляешь инициативу заговорить с ними, это очень бросается в глаза.

Я услышала больше о Джейкобе от девушки, которая помогала ухаживать за ним. Она говорит, что он идет на поправку (не уверена, что это правда) и что таких, как он, усыпляют в материалистическом…»

 

Спохватившись, Робин вычеркнула это слово.

 

«… материалистическом внешнем мире. Она также сказала, что такие люди, как Джейкоб, ничего не понимают о ложном “я” и чистых духом, поэтому они не могут исцелять себя. Буду держать ухо востро.

Сейчас мы слушаем много лекций о том, как стать чистым духом. Всего девять шагов, и третий — когда ты начинаешь жертвовать церкви много денег, чтобы избавить себя от материализма. Меня немного беспокоит, что произойдет, когда они начнут ожидать от меня банковские переводы, учитывая, что, по их мнению, я могу себе позволить сумки за тысячу фунтов.

Я пока хочу остаться…»

 

Тут Робин остановилась, прислушиваясь к шелесту листьев, ее спина болела от неровностей коры дерева, к которому она прислонялась, а ягодицы и бедра были влажными от мокрой травы. То, что она написала, было ложью: ей очень хотелось покинуть это место. Мысль о своей квартире, удобной кровати и возвращении в офис была невероятно заманчивой, но она была уверена, что оставшись, она получит возможность найти что-то, компрометирующее церковь. То, что невозможно обнаружить, находясь за ее пределами.

 

«… потому что у меня пока нет ничего, что мог бы использовать Колин Эденсор. Надеюсь что-нибудь выяснить на этой неделе. Клянусь, я стараюсь.

До сих пор не прошла Откровение. Я почувствую себя гораздо счастливее, когда разделаюсь с этим.

Целую, Р

P.S. Пожалуйста, продолжайте приносить шоколадки».

 

 

 

 

47