Неизбежное. Сцены из русской жизни 1881 - 1918 гг. с участием известных лиц (СИ)

При Николае II произошла уже настоящая революция в 1905 году, в ходе которой на той же Шпалерной улице, в Таврическом дворце, подаренном когда-то императрицей Екатериной своему любимцу Григорию Потёмкину, разместилась Государственная Дума. Хотя она была слаба и в целом покорна правительству, однако вековое здание российской империи дало трещину, которая стала всё более и более расползаться, пока не привела к обвалу всего строения в 1917 году. В Таврическом дворце образовалось Временное правительство и одновременно с ним возникли Советы рабочих и солдатских депутатов; всё лето 1917 года между двумя органами новой власти продолжалась борьба, пока перевес в ней не обозначился в пользу Советов.

Василий Львович Нарышкин не дожил до этих событий, - он умер вскоре после революции 1905 года, - но проявил удивительную прозорливость: будто предвидя тревожное будущее страны и опасаясь за свою бесценную коллекцию, он распорядился устроить в своём доме потайное помещение, куда можно было спрятать немало произведений искусства. В сентябре 1917 года его вдова и дети решили уложить в тайник предметы из коллекции Василия Львовича, которые не могли увезти с собой из России.

Укладка ценных вещей

- Как я устала, - видит Бог, как я устала! Всё на мне, всё! - никто не поможет! За что Господь так наказал меня? Чем я так провинилась?! - восклицала Феодора Павловна Нарышкина, всплёскивая руками и прикладывая платок к глазам. Несмотря на то, что грузинский род князей Орбелиани, к которому она принадлежала, давно обрусел, в речи Феодоры Павловны отчётливо слышался грузинский акцент. - За что Бог карает меня?! - продолжала она. - Мужа взял, дочь взял, а теперь надо уезжать из родного дома - куда поедем, зачем поедем? - она заплакала.

- Не надо отчаиваться, maman: если мы не можем ничего изменить, будем покорны своей судьбе и в этой покорности найдём утешение. Мы не станем роптать, - возблагодарим судьбу, даже если она зла к нам, - печально и спокойно сказал Наталья, её приёмная дочь.

- Ах, Наташа, не понимаю, что ты говоришь! Откуда ты это взяла, из каких книг? - возразила Феодора Павловна. - За что благодарить? Муж умер ещё не старым, а этой весной умерла Ирочка, бедная моя, Царство ей Небесное! - и вот, сейчас мы должны бежать в чужие края! Нет, мы прокляты Богом, мы проклятая семья! - Феодора Павловна заплакала больше прежнего.

Наталья обняла её и стала целовать мокрые от слёз щёки:

- Не надо! Когда-нибудь и мы отдохнём... Помните, как у Чехова: "Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах; мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, - и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка...".

- Наташа, милая, одна ты моя радость, - Феодора Павловна спрятала лицо у неё на груди. - Светлая душа, доброе сердце...

Наплакавшись, она посмотрела на груду серебряных вещей, приготовленных к укладке в тайник, и сказала:

- Этой ночью мы должны закончить. Есть у нас ещё уксус? Без него серебро потемнеет... Где Серёжа?..

- Он скоро придёт, - ответила Наталья.

- Если бы не он, дай Бог ему здоровья, мы пропали бы, - сказала Феодора Павловна. - Хороший у тебя муж: хоть тебе повезло в браке.

- Да, повезло... - горько улыбнулась Наталья. - А вы разве не были счастливы с Василием Львовичем? - перевела она разговор на другую тему.

- Счастлива? Когда выходила за него, думала, счастливее меня нет никого. А потом... - она вздохнула. - Мужчина, что вольный ветер, - гуляет, где хочет. Мой муж не был скромником; много обид нанёс он мне, но я терпела. Четырёх детей родила я ему, но часто ли видела его ласку?.. И сыновья пошли в него: им нет дела до матери. Где они, когда нужна их помощь?

- Они придут, они обещали.

- Ай, обещали! - воскликнула Феодора Павловна. - Обещания лёгки и красивы, как лебединое перо, но дом из них не построишь... А вот и Серёжа, единственный настоящий мужчина в семье!

- Я посмотрел в доме, больше ничего ценного не осталось. Сейчас уложим всё это, и конец! Уксус и газеты я принёс, - деловито сказал он. - Вы позволите, maman, я положу в тайник кое-какие свои вещи? - он показал небольшой деревянный ларец. - Тут мои ордена, бумаги, и всякая мелочь, которая в дороге может затеряться, а выбрасывать жалко.

- Ради Бога, Серёжа, зачем спрашиваешь? Клади, что хочешь, места хватит, - отвечала Феодора Павловна.

- Да, Василий Львович умно всё устроил, - Сергей бросил взгляд на тайник. - Что же, взялись? Я буду складывать.

- Уксус, уксус не забудь! Без уксуса серебро потемнеет, - напомнила Феодора Павловна.

- Конечно, но полагаю, мы вернёмся домой раньше, чем оно успеет потемнеть, - загадочно сказал Сергей.

- Что такое? Раньше? - обрадовалась Феодора Павловна. - Почему так говоришь?