Неизбежность

Алексей проснулся от неожиданного стука в дверь. Он забыл поставить будильник, и Александр пришёл разбудить его.

– Надеюсь, ты не проспал, первый межзвёздный космонавт? Уже почти половина двенадцатого!

– Да, конечно… уже иду, – глаза Алексея были немного заспанными.

– Я всё приготовил для эксперимента! Уже пора.

Они вышли из дома и направились к экспериментальному полигону.

Александр сделал окончательные настройки на фотонном контуре. Корабль Алексея также стоял на полных парах.

– Знаешь, иногда я думаю, что нам не стоит продолжать эксперимент.

Алексей крайне удивлённо посмотрел на профессора.

– Только теперь я понимаю Эйнштейна, написавшего письмо Рузвельту за несколько месяцев до первого в истории планеты атомного взрыва в рамках «Манхэттенского проекта».

– Вы правда предполагаете, что масштаб опасности, который несёт в себе фотонный контур, может сравниться с этим?

– «Политика – это мгновение, а формула – это вечность», ведь ты помнишь эти слова Эйнштейна? Проблема фотонного контура – возможно, последняя загадка, которую предстоит разгадать человечеству. Мы достигли колоссальных вершин во всех науках, и многие учёные, которые занимались исследованиями в других областях, теперь вернулись к колыбели наук – математике, химии и физике. И основная нерешённая задача – это и есть разгадка тайн фотонных полей, перемещение между звёздами, между галактиками, поиск центра Вселенной. Я же тебе рассказывал про 2012 год. Именно после этого почти треть территории Швейцарии была уничтожена гигантской вспышкой энергии, которая высвободилась в результате первого полного запуска большого коллайдера субатомных частиц. Тогда погибло более двух миллионов человек, среди которых около двадцати процентов составляли учёные, работающие в единственном международном научном центре того времени. В последствии в ООН и было принято решение о вводе Планетарного Закона № 12 «О “научном” налоге на государства» с целью направления средств на создание нового исследовательского центра. На него была возложена задача успешного завершения опытов по созданию первого фотонного контура. Тогда всё закончилось плачевно. Но теперь… Теперь у меня есть основания полагать, что мы справимся. Я думаю, причина всех предыдущих неудач заключалась в том, что материалы, которые применялись в экспериментах, были в недостаточном количестве, чтобы осуществить тоннелирование далее пределов Солнечной Системы. Скорее всего, они открыли тоннель в то место, в которое его было нельзя открывать – вероятно, в центр нашей собственной звезды – Солнца. Огромная энергия, высвободившаяся от миллиардов мегатонных взрывов, непрерывно происходящих на Солнце, прорвалась через открытый ими тоннель на нашу планету. После того как миллионы тонн раскалённого вещества попали внутрь установки, они уничтожили саму фотонную конструкцию: контур закрылся, и тоннель расформировался. Но жертвы даже при таком размере контура были колоссальными.

Мой контур площадью в 500 квадратных метров в сто раз превышает размеры контура 1908 года и в 10 раз превышает размер контура внутри адронного коллайдера в 2012 году. Если опыты по повышению точности открытия второй точки тоннеля будут неудачными, мы сотрём с лица земли целый евроазиатский континент.

– Матерь Божья! – не выдержал и воскликнул Алексей.

– Да, верно! Без её помощи нам точно не обойтись! Но есть одна вещь, которая всё равно двигает меня вперёд!

– Какая, профессор?

Александр многозначительно улыбнулся.

– Вот все эти молокососы из Института удивятся, как мы за несколько секунд преодолеем путь в четыре световых года. Им, с их даже перспективным многоступенчатым управляемым термоядерным синтезом, этот путь не преодолеть за всю их человеческую жизнь. И ещё одна вещь… Я запрограммировал вторую сторону тоннеля в точку за десять километров от поверхности Ариса.

– Десять километров? А почему так далеко от поверхности?

– Судя по моим предварительным расчётам, атмосфера Ариса имеет толщину примерно в десять километров. Это необходимое расстояние, чтобы не подвергать корабль дополнительной опасности при соприкосновении с не изученными нами плотными слоями другой планеты.

– Понятно, профессор!

– Тогда приступим! – скомандовал Александр.