Неизбежность

Дэйзи начала рассказывать, как собирала сведения о вампирах, изучала их, тренировалась и готовилась к борьбе. Также, не скрывая позорной правды и разочарования перед реальностью, рассказала о первом возвращении в лес и второй встрече с Уильямом. Она добавила, что это было как раз в тот день, когда этим же вечером на балу растоптала свою честь. Дойдя до этой части, Дэйзи слегка смутилась. Теперь, когда она стала воспринимать Ричарда иначе, неловкость перед ним всё же дала о себе знать. Но главная причина её смятения всё-таки была в другом. В том, с кем танцевала Дэйзи. И как это всё происходило.

— Понимаете, светская жизнь совсем перестала меня интересовать, — объяснила Дэйзи свои неуместные, как теперь понимала, действия.

Не хотелось говорить, что ей вообще не был интересен Томсон, потому она решила преподнести всё так. Да и в сказанном была огромная доля правды.

— Наш предстоящий брак воспринимался мной лишь как помеха, поэтому я и сделала первое, что пришло на ум тогда, на балу… — Дэйзи посмотрела на графа, но тот по-прежнему не реагировал. Весь её рассказ он лишь внимательно слушал, при этом то глядя на стену перед собой, то мельком бросая взоры на Дэйзи. Но ни разу ни звуком не дал понять о своём участии. — Это было ошибкой, — тогда убеждённо заверила Дэйзи. Ричард продолжал молчать, но его лёгкий кивок всё же подбодрил её. Она решила закончить с оправданиями и перейти к делу. — К тому же…

Дэйзи осеклась, прежде чем выдать главный секрет вампиров. И заодно признаться в том, чего стыдилась. Утешала лишь какая-то твёрдая уверенность, что, вопреки всему, Ричард поймёт и не осудит. Она видела в нём родственную душу.

— Тот, кого я просила подыграть в осквернении моей репутации, оказался не человеком, а вампиром. Тем самым. Да, они могут быть среди нас, — Дэйзи снова посмотрела на Ричарда, проверяя реакцию. На лице графа не мелькнуло ни тени удивления. — Впрочем, похоже, вы и это знали. Так вот…

Дальше рассказ пошёл сам, без пауз или недомолвок. Молчание Ричарда даже помогало: она словно была на исповеди, которой ей явно не хватало. Дэйзи говорила и говорила, будто сбрасывая камень с души. И при этом не чувствовала дискомфорта. Слова будто уходили в никуда, рядом словно никого не было. Ощущение, что она говорила себе, а не рассказывала Ричарду. Настолько легко и понятно. Не было сомнений, что Томсон воспринимал всё так же, как она.

Когда Дэйзи начала рассказ о походе к колдуну, граф стал слушать уже с явным и нескрываемым интересом. Он даже развернулся к ней вполоборота. А когда она мельком взглянула в его лицо, увидела искреннее восхищение и любопытство. Это подбадривало, и дальше Дэйзи говорила ещё более уверенно и подробно, упоминая все детали своего пути туда и обратно, включая перепалки с Уильямом и Генри. Рассказала Дэйзи и о самом визите и пребывании у колдуна. Правда, не стала вспоминать его нелепые предсказания. Лишь сказала, что тот показался ей помешанным и сошедшим с ума затворником, фанатично преданным вампирам.

А его предсказания, на самом деле, действительно заставили Дэйзи сомневаться. Но лишь в тот день, когда вернулась от него. Слишком уж сильна была атмосфера в его лачуге. Слишком уж уверенный, спокойный и в то же время ровный равнодушный, и тем больше вкрадчивый, был тон колдуна. Но и тогда Дэйзи закопала внутри зарождавшееся сомнение, а теперь вообще забыла о нём. Не стоило забивать голову ни себе, ни Ричарду.

Потому Дэйзи просто продолжила дальше. Рассказ шёл плавно и легко, она чувствовала безмолвную поддержку Ричарда, и это придавало смелости. Дэйзи даже прямо сказала, что под домашним арестом до тех пор, пока не извинится перед Ричардом. И что именно поэтому она сейчас здесь. Он отреагировал лёгкой улыбкой, не злясь. Похоже, между ними окончательно зародилось понимание.

Но, дойдя до части с поцелуем, Дэйзи замешкалась. Она не могла признаться графу, что сама не возражала и ей даже понравилось. Слишком постыдными были эти ощущения… Тем более, если учесть, кто был участником действий. И Дэйзи проявляла не меньшую инициативу. И дело было даже не в том, что принципиальный Томсон мог осудить её. Скорее в другом…

Ей не хотелось озвучивать эти воспоминания. Будто это было слишком личным, преступным. То, что Дэйзи тогда испытала, было сильно, в новинку ей, и она запрещала себе снова погружаться в эти ощущения. Но они и так иногда просыпались против воли. Не хотелось и думать, что тогда испытала Дэйзи и как реагировала. Признаваться в этом и себе, и графу.

Поэтому она решила приврать, но только в этой части рассказа. Дэйзи сказала Ричарду, что Уильям насильно схватил её и поцеловал. И это после того, как она лишь мельком задела его, желая проверить температуру тела. И у неё не было возможности вырваться из его рук. Да и вообще, Дэйзи удивилась и растерялась от его действий, чем он также воспользовался.

Сказав так, она украдкой бросила взгляд на Ричарда. Он оставался спокоен, не менялся в лице. Но всё же Дэйзи хотелось покончить с этой темой.