Неизбежность лжи

— Нет, мать твою, — раздраженно перебил его Юрий Петрович, впервые за многие месяцы повысив голос, что решало вполне прикладную задачу — привести Костю в чувство. — Это самая настоящая практика, и если я трачу свое время и объясняю тебе что-то, то будь добр слушать, а если не можешь слушать, иди спать, в другой раз поговорим.

— Извините, — сказал Костя, — я внимательно слушаю.

— Как сказал какой-то американский бизнес-гуру, — спокойно продолжил Юрий Петрович, — если у тебя недостаточно информации для принятия решении, то используй интуицию. Мы живем в мире, когда информации всегда недостаточно. Начальник А имеет подчиненного Б, и этот подчиненный Б ворует у начальника А. Ты узнаешь это, тратишь время на сбор доказательств и предъявляешь все начальнику А в надежде, что он как минимум выгонит подчиненного Б, а тебя, молодца, посадит на его место. А он берет все доказательства, читает их и ничего не делает. Это в лучшем случае, а в худшем выгоняет тебя. И ты не понимаешь, в чем дело, ведь он же не дурак, этот начальник А, он всегда такие правильные вещи говорит, так почему же в этом случае, когда все очевидно… А потому, например, что начальник А уже давно трахает жену подчиненного Б, и тот об этом знает, а начальник знает, что тот знает, и испытывает по этому поводу чувство вины. Как тебе такой сюжет? Или, например, он его дочь незаконнорожденную как свою воспитывает — еще лучше история. Нравится?

— Странно это, — задумчиво сказал Костя, — вы все время убеждаете меня, что мир иррационален и человеческие поступки иррациональны.

— Потому что так оно и есть. Возвращаясь к нашей теме — те люди, которые считали, что оппозиционная партия необходима, продолжают так считать, но пейзаж вокруг несколько изменился — как ты справедливо заметил, на смену лету пришла осень, по ночам стало холоднее, скоро дожди пойдут, — он вздохнул прежде, чем продолжить, — то есть они так же и считают, то есть направление вектора не изменилось…

— Но величина его уменьшилась, — досадливо продолжил Костя.

— Думаю, что так, — кивнул Юрий Петрович.

— И какими должны быть в этой связи наши действия?

— Костя, давай вернемся к нашему первому разговору, — Юрий Петрович открыл коробку с сигарами, достал одну, потом другую, покрутил около уха, щелкнул секатором и стал неторопливо с удовольствием раскуривать, будто это и было сейчас его главным делом. Этому Костя не переставал изумляться — что бы ни делал Юрий Петрович, казалось, что он считает это было своим главным делом. — Ты тогда сказал, что ни сама партийная идея, ни личность господина Платонова и его друзей тебя совершенно не греют, что меня вполне устраивало. Я, в свою очередь, пообещал тебе доступ к ресурсам и масштабу деятельности, с которыми ты прежде не сталкивался — и ты это получил. Откуда может следовать только один вывод — продолжай заниматься тем, чем занимаешься. Если вдруг зайдешь слишком далеко, я тебя прикрою. Это не альтруизм — мне просто невыгодно тебя сдавать, у меня на тебя большие планы.

Было у него какое-то магическое свойство — успокаивать и прочищать голову, даже если тема разговора оказывалась тяжелой и неприятной. Становилось легче, будто на природу съездил и в лесу погулял. Костя вернул себе способность к трезвому анализу происходящего.

— Я правильно вас понял, что сейчас наибольший интерес представляет не столько результат, сколько процесс?

— Можно и так сказать, — улыбка Юрия Петровича разлилась клубами сигарного дыма.

— Но так не было вначале? Это я спрашиваю, чтобы…

— Правильно спрашиваешь. Вначале было не так, и я тебе уже сказал, что изменилось.

— То есть мы проводим своего рода эксперимент, насколько сама система окажется терпимой к тому, что ее часть попробует пожить самостоятельной жизнью?

— Вроде того. Такой очень плавный, спокойный эксперимент, чтобы, избави Бог, никого не возбудить сверх меры.

— И многие это понимают?

— Несколько человек. Ты теперь в их числе. Видишь, как далеко ты зашел?

— А Платонов, — не унимался Костя, — он понимает?

— Не думаю, — покачал головой Юрий Петрович, — впрочем, я с ним это не обсуждал, но кажется, не понимает. Он не понимает, что случайно зашел в другой монастырь с другим уставом. Ему кажется, что это все тот же монастырь — ведь лица все те же, но выражения лиц другие — а он таких тонкостей не понимает. Все нормально пока. Работай по плану спокойно. Ты ведь в Пермь летишь в понедельник?

— Да, — удивился Костя тому, что Юрий Петрович помнит расписание его командировок.

— Ну и лети, вернешься — встретимся. Сейчас каждый день имеет значение. Если что, я позвоню.

— Спасибо, — он пожал протянутую руку.