Неизбежный финал

Старичок, сидевший в одном из кабинетов массивного здания, слушал его со скучающим видом. По крайней мере, так показалось Ники Удиштяну, который, рассказывая о случившемся, старался быть как можно более точным. Время от времени представитель полиции вскидывал вверх брови, будто таким образом пытался прогнать скуку.

— Это все? — разочарованно спросил он после того, как румын закончил свое заявление, и бросил на майора взгляд, в котором можно было прочитать: «Что же вы, господин майор, обращаетесь ко мне с такими пустяками?» Однако майора это ничуть не взволновало.

— Это все, — бесстрастно ответил Ники Удиштяну.

Старичок задвигался в кресле и склонился над селектором:

— Ты слышал, Бруно?

— Слышал, — подтвердил кто-то невидимый.

— Что ты думаешь по этому поводу?

— На данный час мы засекли трех «мушкетеров»… Думаю, что это дело рук одного из них.

— Ты имеешь в виду Продавца Часов?

— Это его почерк. Он всегда так поступает, когда оказывается в затруднительном финансовом положении.

— Прими меры, и как можно быстрее! — потребовал начальник полиции кантона со скучающим, как и прежде, видом. — Речь идет о племяннике уважаемой Элеоноры Кантакузин, и я не хотел бы, чтобы у нее сложилось плохое мнение о нашем учреждении. Держи меня в курсе.

— О’кэй! — произнес невидимый Бруно.

Старичок откинулся на спинку кресла и, прежде чем закончить беседу с гостем, сухо откашлялся в кулак:

— Если вам немного повезет, тогда… Обычно мы не занимаемся такими делами, но… — Он поднял сухую руку, поросшую рыжеватыми волосами, указал ею в направлении майора Хемона и, видимо сочтя свой жест достаточно красноречивым, не сказал больше ни слова.

Майор Хемон поблагодарил его скромной улыбкой, а Ники Удиштяну, обращаясь к обоим, проговорил:

— Я очень признателен вам за то внимание, какое вы проявили к моей особе…

— Это с виду он такой хилый, — объяснял майор Хемон, когда они шли по коридору к выходу. — А между тем он знаменитый криминалист. И работает с не менее знаменитым адвокатом. Он — Давид, денно и нощно сражающийся с невидимым Голиафом…

С удовольствием слушая майора, Ники не переставал размышлять, пожелает ли этот Давид послать своих людей на поиски иголки в стоге сена. И вдруг почти у самого выхода он увидел женщину, укутанную в меха. Шуба, муфта, шапочка — все на ней было из норки. Женщина показалась Ники знакомой. Он остановился и обернулся. Словно по команде, остановилась и элегантная женщина. Их взгляды встретились, и после нескольких секунд раздумья он, задыхаясь от волнения, воскликнул!

— Лучия, это ты? Или мне померещилось?

— Ники? Боже! — И женщина, не колеблясь, бросилась в его объятия.

Майор Хемон наблюдал за происходящим на расстоянии, не позволяя себе ни единого жеста, который мог бы помешать встрече. Он видел, как мужчина и женщина обнимаются, целуются. Женщина, по-видимому, не смогла сдержать слез, потому что, высвободившись из объятий, принялась рыться в муфте.

— Вижу, ты не один, — деликатно заметила она, промокая платочком глаза.

— Ах да! — радостно воскликнул Ники, вспомнив о майоре Хемоне. — Разреши представить тебе господина майора, Моя соотечественница госпожа Лучия Мэргэритяну…

Майор приблизился к даме в норковой шубе и, поцеловав ей руку, в свою очередь представился.

— Невероятно! Какая встреча! — продолжал удивляться Ники. — Настоящее чудо!

Хемон смотрел на них, взволнованный сценой, которую ему пришлось наблюдать.

— Вы, румыны, очень экспансивны. Я не раз слышал об этом, а теперь получил возможность убедиться в этом воочию.

А мужчина и женщина, обрадованные встречей, смотрели друг на друга и молчали. Лучия нашлась первой:

— Я одна в Женеве. Остановилась в «Гранд-отеле»… Номер 325… Если после обеда ты свободен, приходи, я буду ждать тебя. Боже, я, все еще не верю своим глазам! — И она улыбнулась так, как улыбалась много лет назад в Бухаресте, появляясь в его однокомнатной квартирке.

Он утвердительно кивнул. Несомненно, он был везучим.

— Приду, Лучия, жди меня.

— Приходи, нам есть о чем поговорить. — Она снова промокнула глаза, бросив виноватый взгляд в сторону майора Хемона, приподнялась на носки и подставила щеку для поцелуя. Потом извинилась перед Хемоном и, заверив, что знакомство с ним доставило ей удовольствие, распрощалась.

— До свидания, Лучия!

Только после того как она удалилась, Ники вспомнил, что, ошеломленный неожиданной встречей, забыл спросить у Лучии, что она делала в здании полиции.

— Прелестная женщина! — произнес Хемон. — Ну, нам пора.

ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ

Лучия повернулась на бок, прижалась к Ники, как будто хотела заснуть, положив голову ему на грудь, и прошептала:

— Знаешь, я никогда не переставала думать о тебе. Я была уверена, что мы когда-нибудь встретимся.

Комната была слабо освещена торшером, стоявшим в углу, возле банкетки оранжевого цвета. Тяжелые шторы на окнах были задернуты. Ники не мог определить, сколько времени прошло; наступил уже вечер или нет. Возможно, он уже наступил и мороз на улице усилился. Но в номере было тепло и уютно.

— Ты меня слушаешь, Ники?

— Всем своим существом, — ответил он нежным шепотом.