Читаем Неизбранная дорога полностью

Неизбранная дорога

ТОЧИЛЬНЫЙ КРУГ

Хотя станок имел две пары ног,Он сам прийти в движение не могБез помощи вот этой самой парыРук, запускавших круг. И он кружил.Но несмотря на резвое круженьеИ долгий путь в его воображенье,Он оставался там же, где и былИз года в год, под яблонею старой.Точильный круг, терпевший передрягиОсеннего ненастья, и в морозСтыл во дворе, поскольку бедолаге,Заснеженному до шкивов и вала,Увы, в сарае места не нашлось.(Там был верстак и тачка без колес.)Станок изголодался по металлу,Ему недоставало ржавой влаги.И пусть его! Ведь голодать и стытьЗапрещено лишь в городе бродяге.А впрочем, почему это я вдругПодумал о станке? Неужто вспомнил,Как во дворе работал жарким полднем,И потому припомнил, может быть,Как я крутил тогда точильный кругИ рядом кто-то был, точильный кругКрутивший в этот день со мною вместе?Итак, я начал круг вертеть, водоюСмочив его (а может быть, слезою?).Круг резво побежал, и тот, другой,Блестя очками и своей железкой,Ее, что было сил, прижал рукойК поверхности мелкозернистой. РезкоТочильный круг свой бег затормозил,Как поезд возле самого вокзала,И сразу же руке труднее стало...Я думал почему-то в тот момент,Каким был в старину мой инструмент?От долгого сражения с металломСточился круг и сделался овалом,Который запинается слегкаИ стукнуть норовит исподтишка,Как будто бьет заклятого врага.(Но я ему прощаю это. ТакС годами после позабытых дракЛегко бывает детский враг прощен.)Кто более искусен? Может быть,Не тот, кто изобрел круговращенье,А тот, кто круг умел остановить!Но должен ли свои секреты онНавязывать другому поколенью?Об этом и была моя печаль.И вовсе не себя мне было жаль.Хотя, конечно, что и говорить,Получше есть занятья по жаре,Чем размышлять о таинствах станка,Отдавшись на съеденье мошкаре.А двойника тем более не жаль.Когда же круг едва не спрыгнул с вала,Чтоб лезвием поранить двойника,То выходка меня не напугала,И я пустил станок еще сильней.(Круг тормозил, конечно, мне назло.)Подобная беда, когда ты к нейГотов, и впрямь не слишком велика.А все-таки мне было тяжело,И досаждало более всего,Что, наточивши лезвие клинка,Теперь мы только портили его.Поэтому, когда двойник поднялЗаточенное лезвие к очкам,Приглядываться начал к остриюИ недовольно пальцем трогать стал,Признаюсь, я едва не закричал:Довольно! погоди! подумай сам,Насколько бы естественнее былоДоверить точку самому точилу.А тем, что одобряет сам станок,И я доволен был бы, видит бог.

Перевод Б. Хлебникова