Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

Такие выражения, как «щенячья любовь» или «втюрился», сильно принижают и ни во что не ставят действительно трудный, тревожный и болезненный опыт, переживаемый молодыми людьми, которые пытаются пробраться через минное поле эмоций, наполняющих их первые отношения. Последствия могут обернуться сильными травмами: сексуальное принуждение, измена себе в угоду мнению большинства, насилие, раскаяние, чувство вины, депрессия, а в некоторых случаях – отказ, разбитое сердце и суицид.

Моя первая любовь была только прелюдией к тому, что ждало меня потом. Пусть она и была скоротечной, поверхностной и нереализованной, тем не менее в ней присутствовало большинство компонентов полноценной романтической страсти: всепоглощённость, идеализация, любование издалека и желание выразить обуревающие чувства в творчестве. Даже моё внезапное желание идти пешком до дома не было чем-то из ряда вон: ещё до меня, по самым разным окрестностям и местностям, точно так же ходило бесчисленное множество молодых людей, чьё сердце было ранено любовью, и они точно так же сочиняли стихи и песни. Почему в одиннадцать лет я вёл себя как типичный романтический герой? Откуда я узнал, как мне себя вести? Несомненно, часть поведенческих шаблонов была заложена в меня природой, однако другие аспекты свидетельствовали о том, что я неосознанно впитал модели поведения, принятые в окружающей меня культуре. В картине мира западного человека романтические отношения играют ключевую роль. Но что собой представляют эти романтические отношения? И что значит быть романтичным?

– Я просто не понимаю, почему Имоджен решила порвать со мной. У нас ведь всё так замечательно складывалось. Мы были так счастливы.

Жизнь Пола шла по восходящей линии: от высоких стремлений – к высоким достижениям, как и ожидалось от человека его социального статуса. Он окончил хорошо известную частную школу, потом изучал в Оксфорде философию, политику и экономику, а затем получил место в частной акционерной компании.

– Ничто не предвещало разрыва, я был потрясён до глубины души. Она лишь сказала что-то вроде: думаю, нам не следует больше видеться, – вот и всё.

Пол говорил монотонно, без эмоций, а на лице его застыло необычное выражение – будто бы посмертная маска, из-за которой раздавался голос.

– Вот и всё, – повторил он.

Отец Имоджен торговал картинами и другими произведениями искусства, а сама она работала в его галерее, расположенной в центре Лондона. Именно там, на одной из выставок, Пол с ней и познакомился. Он пришёл туда подобрать картины для своего кабинета, а вовсе не в поисках новой подружки.

– По какой причине Имоджен рассталась с вами?

– Ни по какой. Я спросил у неё, в чём проблема, но она ничего толком не объяснила. Самый веский довод из всех приведённых заключался в том, что мы с ней хотим совершенно разного.

– А как по-вашему, почему она решила расстаться?

– Если честно, я даже и не знаю. Сплошная загадка. Мы были так счастливы, мне просто не верится, что я мог как-то превратно её понять. – Пол был проницательным человеком и предвосхитил мой следующий вопрос. – Дело не в том, что у неё появился кто-то другой.

– Вы уверены?

– Она сама так сказала, и у меня нет причин сомневаться в её словах. – В ответе Пола слышался вызов, как если бы мой вопрос показался ему неслыханной грубостью и теперь нужно было защитить честь Имоджен.

Я кивнул, временно принимая его сторону.

– Порой люди просто расходятся… – откликнулся я.

– Между нами ничего не изменилось.

– И не всегда легко понять истинные причины.

– Нас связывало нечто особое. Мы не часто бывали на людях, но, когда мы выходили в свет, мои друзья всегда замечали, как хорошо мы с Имоджен подходим друг другу. Они тоже это видели.

Пол не слушал меня. Он жаждал ответов, но всё, что он мог, – лишь ходить кругами вокруг проблемы и неустанно выражать недоумение: «Просто непостижимо. Я не понимаю, как такое случилось. Мы ведь были так счастливы вместе – я знаю, что были. Мы хотели одного и того же. Я никогда ни в чём не давил на неё и не требовал ничего невозможного. Да и нужды не было. И как она пришла к подобному решению? Просто в уме не укладывается».

Я решил, что лучше всего дать ему выговориться. Его постоянные повторы, как я надеялся, помогали ему принять сложившуюся ситуацию. В конце концов Пол начал предаваться воспоминаниям о прошлом и рассказывать о красоте Имоджен. Его выражения стали поэтичными. «Порой воскресным утром мы сидели в комнате и читали газеты. Я поднимал взгляд, чтобы посмотреть на Имоджен и полюбоваться ею, – и просто не мог оторвать глаз. Через какое-то время Имоджен замечала мой взгляд и спрашивала: „В чём дело?“ А я отвечал: „Нет, ничего“, – и делал вид, что снова читаю статью. Я мог бы любоваться ею целую вечность». Он точно так же любовался ею, когда она спала.