Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

Во время обеда я часто прогуливался по галерее Тейт. Больше всего мне нравится зал художников-прерафаэлитов, там меня очаровала картина Данте Габриэля Россетти «Прозерпина», изображавшая царицу ада. На изысканном портрете – рыжеволосая женщина на фоне стены, освещенной светом, падающим из верхнего мира. Лицо у неё не миловидное, а строгое, с острыми чертами: длинным носом, чувственными красными губами и острым подбородком. Она стоит боком, и её туника, свободно спадающая с плеч, оголяет верхнюю часть крепкой спины. В руке царица держит надрезанный гранат, внутри которого видны сочные мягкие зёрна, а сам надрез напоминает женские гениталии. Не нужно слишком уж глубоко спускаться в подземный мир, чтобы столкнуться с эротикой. Подземное царство и бессознательное Фрейда – по сути, одно и то же.

Однажды, возвращаясь в клинику, я опять встретился в кафе со своей коллегой. Она спросила меня про Джима. Я вкратце рассказал ей суть дела.

– Вот как, – откликнулась она. – И что собираешься с ним делать?

– Пока толком не знаю, – ответил я.

Она доела обед и вытерла губы салфеткой.

– Похоже, ты не очень спешишь с решением, – заметила она.

– Верно подобранная стратегия – наше всё…

– Понятно, – сказал она, нахмурившись. – Давай-ка повторю, чтоб ничего не перепутать. Ты работаешь с пациентом, который постоянно ходит к проституткам и считает, что у него в голове засел демон, и полагаешь, что у него нет проблем.

– Он мне нравится…

– А это тут при чём?

– Я думаю, он безвреден.

Коллега приподняла брови.

– А, ну раз ты веришь ему, тогда всё отлично…

Я ничего не ответил, и тогда она добавила:

– Тебе бы следовало задуматься о подходящих лекарствах.

– Не уверен, что они ему нужны.

– Он думает, что у него в голове демон, а ты не уверен, нужны ли ему лекарства?

– Я психотерапевт. Я привык работать с гипотетическими конструктами.

– Да, но что, если этот гипотетический конструкт прикажет ему задушить следующую проститутку?

– Джим не слышит голосов. Всё работает иначе.

Её тонкие ухоженные брови подскочили ещё выше.

– А что, если ты ошибаешься?

Как-то раз, собираясь выйти из больницы, я обнаружил, что дверь заперта. Она запиралась на электрический замок, и я попросил вахтёра выпустить меня. Однако в ответ он указал мне на вестибюль, где стояла бледная тощая девушка с длинными грязными волосами. Она была наркоманкой. Дело было вечером, я очень устал за день и хотел скорее вернуться домой.

– Пожалуйста, откройте, – попросил я.

– Нет, – ответил вахтёр. – Не могу. Она тут же выскочит на улицу. А ей запрещено покидать здание.

Я взглянул на наркоманку, затем на дверь. Я был абсолютно уверен, что успею выйти прежде, чем она сможет добраться до выхода – даже уйма времени в запасе останется.

– Пожалуйста. Откройте дверь.

Хоть я и сказал «пожалуйста», мой тон был далёк от любезного.

– Ага, открой ему дверь, – отозвалась девушка. – Я никуда не денусь. Просто постою тут…

Вахтёр выглядел встревоженным.

– Вы возьмёте на себя ответственность? – спросил он.

– Да, – ответил я. – Беру всю ответственность на себя.

Я схватился за ручку, щёлкнул замок, и, к моему величайшему изумлению, я обнаружил, что рядом со мной стоит та самая наркоманка. Ощущение было такое, будто она телепортировалась ко мне. Чтобы не дать ей сбежать, я прижал дверь рукой. В ответ она впилась зубами в тыльную часть моей ладони. Пытаясь одной рукой закрыть дверь, а второй сдержать напор девушки, я совершенно не мог пошевелиться. Я бессильно смотрел, как она кусает и жуёт мою руку, пока на помощь не подоспела бригада санитаров и не оттащила её. Следы от укусов не заживали почти целый год, постоянно напоминая о моей глупости.

– Что, если ты ошибаешься? – повторила моя коллега.

Во второй половине XIX века в парижской больнице Сальпетриер лечили огромное количество одержимых демонами пациентов. Такой подъём инфернальной активности объяснялся возросшим интересом людей к спиритизму и сверхъестественным силам. Любопытно, что расцвет спиритизма связан не с потусторонним вмешательством, а с технологическим прорывом. Медиумы начали получать сообщения от мёртвых, когда телеграф доказал, что люди могут общаться друг с другом даже на очень большом расстоянии. Несколько лет спустя телефоны стали передавать голоса, а радио прибавило уверенности в том, что и духи вполне себе могут общаться со смертными сходным образом.