Неизменная любовь

Нет, куда там… Не тупее студентов архитектурно-строительного университета, занимавшихся на отделении автоспорта, где преподавал Славкин приятель. Оставив бизнес и финансирование профессиональной команды автогонщиков, Березов бросил все силы на воспитание подрастающего поколения. В ущерб собственному сыну, надо сказать. Видимо, руки чесались поучить кого-нибудь водить!

Так какие обязанности у штурмана? Их много, как и у жены: на спецучастке читать стенограмму, которую они с пилотом записали на ознакомлении с трассой, расставить в нужных местах механиков, прикинуть расписание, кто что и в какое время должен делать, рассчитать время, чтобы ехали строго по графику, с самого начала задать правильный темп. И главное — поправить пилота, если он что-то неправильно делает…

Может, я неправильный штурман, если наша семья свернула не туда? Иначе почему у меня настолько снесло крышу в объятьях Адама? Секс как ралли: не ту скорость взял, не так руль повернул, и все — финиш, да не тот! И там, и там от настроения многое зависит: если пилот слишком возбужден, штурман старается его успокоить. Если наоборот сонный и вялый — взбодрить. А я пустила все на самотек, когда появились проблемы, предоставив пилоту решать их самостоятельно. И теперь удивляюсь… Наша семья, кажется, держится лишь пофигизмом Березова: ему без разницы, ругаюсь я или улыбаюсь, только бы была рядом.

Но черт возьми, моя семейная жизнь теперь как та гоночная восьмерка: двигатель и коробка передач в ней нормальные, а вот ходовую часть я взяла импортную… На три дня… Ну и как теперь сделать так, чтобы автомобиль отечественного производства остался на ходу? «Убраться» после первой же гонки — позор. Нормальный гонщик просто так машину гробить не станет. А я плохой штурман и до гонщика мне далеко…

А вот поезд едет слишком быстро. Намного быстрее возможностей моего организма к регенерации. Что это я? Плачу? А-ну, прекратить! Быстро! Разве есть повод для печали? Адам уже нацепил клоунский нос и смешит почтеннейшую публику. Паясо бы расстроился, узнай, что довел меня до слез! Его задача была довести меня до чего-то другого. И с ней он справился на пятерку с плюсом. Потому и плачу, да? Что такое не повторится…

Так ничего в жизни не повторяется. Появляется только новое. Или создается своими руками. Как бы так сделать, чтобы подкрутить в голове катушки и никогда больше с них не срываться. Но ведь почти четыре года мы справлялись с новым положением дел. Ведь справлялись… как-то… Господи, через пять дней у нас юбилей семейной жизни. Может, он даст начало новому медовому месяцу? А вдруг? Ведь всегда надо верить в чудо. Иначе как жить? А я хочу еще столько же лет вместе и чуть больше — до золотой свадьбы! А вдруг?

Гнал Березов или не гнал, вопрос вторичный — но ждал меня с распростертыми объятиями. Принарядился. Рубашка, пусть и без галстука. Брюки… Ну можно сказать, что в них удобнее, чем в джинсах, три часа в машине сидеть… Но стрижка новая. Я перед отъездом намекала, что не мешало бы кудри подстричь или покрасить. Красить не стал. Но волос много, они стальным шлемом защищают голову. А темные очки — новые. Говорил, что купит, как в американских ВВС. Купил!

— Что?

Он чуть отстранился, через силу прерывая поцелуй, который по всем правилам приличий обязан был быть кратким. Нет, дело даже не в чемодане — он на колесиках, хоть в нем и тяжелые бутылки. И не в рюкзаке — его он сорвал с меня сразу. Кажется, еще до объятий. Или во время.

— Армани?

Я повела носом: этот терпкий сладенький аромат я не спутаю с другими. Всегда дарю его мужу на день рождения. И вот задевал куда-то последний.

— Новый купил?

Он улыбнулся. Даже очки не скрывали блеск глаз.

— В твоем бардаке нашел. Торчал наверху все время, пару мешков всякой дряни на помойку снес…

Я промолчала. Не будем начинать. Ничего важного он выкинуть не мог.

Только всякую дрянь, которую тебе втюхивают на распродажах или сам хватаешь за копейки, а потом понимаешь, что в Питере это даром не нужно, и оставляешь на даче на веки вечные. Я не умею ничего выкидывать. Пусть делает это в мое отсутствие.

— А вообще как дела?

Я взяла его под руку, свободную от моего рюкзака, чтобы Слава не забрал у меня дурацкий чемодан.

— На лондонской бирже все в порядке, — улыбнулся он одними губами.

— Из-за чего сыр-бор? — спросила я без всякой улыбки. И очки у меня плотно держались на волосах.

— Я был идеальным зятем весь отпуск. Веришь?

— Верю…

Я знаю, что он ни в чем не виноват. Что это все моя мать…

— Купить тебе мороженое?

Черт… Ну вот зачем… Паясо… Провались ты пропадом, Адам! Сгинь из моей памяти!

— Не хочу…

— Началось… — Слава выдернул руку и обнял меня за талию, явно ища там «спасательный круг». Его не было и нет. — Диета завтра. Мать там наготовила для тебя полный стол… Из рыбы!

Он провел носом по моей щеке, и я вздрогнула. От чего? От страха или радости? Думала, буду улыбаться при встрече, вести себя, как ни в чем не бывало, а меня трясет…

— Купи мне… Шоколадное!

Да его, именно его! Трубочку, с орешками. Мы сядем на парковке за машиной прямо на поребрик…

— Яна, ты чего?