Неизменная любовь

Глава 9 "Снова как в первый раз"

Я проснулась в пустой постели. Глянула на часы — рань, семи даже нет. Может, Славка в туалет вышел? Тишина. Собака скреблась, а я не услышала? Стелла обычно спит за дверью на диване, но сейчас диван оказался пуст. Ушли тихо, не разбудив меня.

Вчера не открыли даже бутылки вина. Но мне почему-то безумно хотелось пить. И вот, спустилась вниз и здрасьте…

— А где папа? — спросила я вылезшую в кухню собаку.

Стелла в ответ лишь лизнула мне руку.

Не мог же уйти в такую рань на рыбалку? Прямо в тапках я вышла на открытую веранду, с которой сквозь деревья просматривалась пристань. Катер на месте. Рыбака не видать. Но на мостках валяется полотенце. Ушел плавать.

— Ненормальный…

Я вернулась в кухню, выпила стакан воды и уставилась на плиту. Приготовить, что ли, завтрак? Его любимый, чтобы хоть немного загладить вину за вчерашний отказ в ласке и за… Ну и за отпуск… Да к черту вину! Просто захотелось сделать мужу приятное. Не более того.

На столешнице стоял наполовину пустой ящик с клубникой. Сейчас быстро нарежу крупную ягоду на четвертинки и сварю варенье к блинам… Жаль, что родители спят. Придется замешивать тесто вручную, без блендера. Чертыхаясь и в итоге процеживая все комочки через сито, но удачно: обошлось даже без первого блина комом. Вскоре кухню и вообще весь первый этаж заполнил божественный аромат клубничного варенья. Я уже сняла с него пенку и нагло все съела.

— А разве самое вкусное не мужу?

Я уже ждала его с лопаткой в руке, но собиралась стукнуть собаку, которая тявкнула на хозяина — пусть мокрого, в накинутом на плечи полотенце, но вовсе не страшного. Свой вопрос он задал, заметив пустое блюдце с недавними следами пенки.

— Мужу…

Я обернулась к плите, чтобы снять блин и налить в сковородку новую порцию теста. И только потом обернулась, подставляя губы для утреннего поцелуя. Сегодня — со вкусом клубники.

— Мало…

Слава уперся руками в столешницу, чтобы не замочить мою пижаму, поверх которой я не набросила ни халатика, ни фартука. Но у него и с волос течет, даже коротких — почему не научится вытираться после купания! Я сорвала с крючка чистое кухонное полотенце и накинула ему на голову. Слава перехватил его и отступил на пару шагов, давая мне возможность перевернуть блин. Потом подступил снова и схватился уже за мою талию, но я увернулась от поцелуя и попыталась даже его оттолкнуть.

— Славка, ты холодный, как черт!

— Так ты ж меня ночью не пригрела…

Я толкнула его сильнее, и он отступил.

— Иди в душ. И спускайся завтракать. Кофе сварить?

— А родителей ждать не будем?

— А ты не хочешь тихого семейного завтрака?

— Очень хочу.

Я отвернулась к плите и, еще держа сковородку в руках, почувствовала под грудью руки мужа и плечом его подбородок.

— Березов, ты когда научишься не подходить к женщине, когда у нее сковородка в руках?

— Наверное, когда первый раз получу ей по башке, — его пальцы отыскали под тканью соски. — Но ведь я этого не заслужил?

— Допросишься!

Я с грохотом опустила сковородку на плиту — не специально, просто рука дрогнула, как и все остальное тело.

— Славка, прекрати! — шипела я полушепотом.

Его губы скользнули по шее к мочке уха. Я схватилась за ручку сковородки и почти обожглась.

— Слав, я блины пеку…

— К черту твои блины… Я хочу позавтракать тобой, пока все спят.

Я хотела отпихнуть его самой упругой частью женского тела, но он поймал мои бедра и прижал к своим.

— Слава, отвали! У меня блин сгорит!

— А у меня уже все предохранители сгорели, — он щекотал носом мне шею, прямо под растрепанной косой. — Блинов у тебя уже целая гора, а муж один… Подыхает.

Он отпустил одно мое бедро и потянулся к ручке, чтобы выключить конфорку. Я не успела даже выругаться — в кухне появился отец. Я не видела его, но услышала голос:

— Хватит приставать к моей дочери…

— Вот чего тебе не спится! — в ответе Березова не слышалось смеха.

Я получила желанную свободу и сняла перерумянившийся блин, не обернувшись к лестнице, по которой Славка протопал с грохотом разозлившегося ребенка.

— Пап, тебе чего-то надо?

Я наконец обернулась. Все так же с лопаткой в руке.

— Оружие опусти. И дай матери таблетку от головы.

— Давай я ей кофе для начала сварю. Пусть идет на веранду сядет.

— Иди сама ей предложи…

— Да вы что, слепые оба! — Внутри все клокотало. — Я блины пеку!

Отец ушел. Пришла мать. Бледная. Все как обычно…

— Ну что ты с утра развела?

— Я завтрак готовлю!

Действительно, ну чего вам всем не спится сегодня!

— Кому нужны твои блины…

Так не тебе и пеку! У меня подгорело больше, чем у блина!

— Моему мужу. А тебе я сейчас сварю кофе. Иди на воздух. Не надо дышать маслом.

Когда я вернулась с веранды, Славка, уже в бриджах и футболке, переворачивал оставленный мною на выключенной сковороде последний блин.

— Спасибо, — я погладила его по спине. — Накрой на стол, пожалуйста.

— Давай я лучше кофе сварю. На троих?

— Отцу чай…

— Почему мне чай?

Он тоже явился на кухню одетый, то только в тренировочные брюки.